Рита, или Топор за сценой

- Сейчас позавтракаем и пойдем немного прогуляемся по воздуху, а заодно и поговорим. Вы сказали, что доверяете мне. Значит, я смею надеяться на вашу откровенность. Вы ведь поделитесь со мной своими… - Илья старался подобрать подходящее слово. Рита, в знак согласия, кивнула и опустила голову.

Такого разнообразия блюд Рита видела перед собой впервые. Она даже не знала, что это такое и, как это едят. Илья, заметив растерянность девушки, отослал прислугу, пересел поближе к Рите и сам намазал ей хороший бутерброд с черной осетровой икрой. Он поднес его к губам девушки и сказал:

- Прошу вас, откусите.

Рита послушно открыла рот и из его рук откусила кусочек. Илья и сам не ожидал, что это будет настолько эротично выглядеть и обрушит на него целый шквал гормональных выбросов. Он с усилием взял себя в руки, чтобы не поцеловать раскрытые губы девушки.

- Я, кажется, боюсь потерять над собой контроль, что совсем некстати. - мысленно укорил себя Лакарский. Он провел вторую ночь без сна, однако, несмотря на это, адреналин в крови заставил его быть бодрым.

Он отдал бутерброд девушке. Продолжать дальше затеянную им игру было выше его сил.

После ланча, они пошли прогуляться. Вокруг дома был разбит парк в лучших традициях садового дизайна. Весна пришла довольно поздно, но яркие пятна первоцветов радовали глаз, а аромат, исходивший от них, слегка кружил голову. Илья пригласил гостью в оранжерею, где среди экзотических растений и фонтанчиков была обустроенная беседка-павильон с мягкими креслами и диваном полукруглой формы в виде подковы. На улице было прохладно и ветрено, а здесь в строении из стекла, насквозь пронизываемом солнечными лучами, тепло настолько, что Лакарский снял пальто, а Рита расстегнула куртку.

Они уютно устроились на мягких креслах в беседке. Солнце светило Лакарскому в лицо, Рита заметила яркую синеву его глаз, под густыми черными бровями и ресницами, темные волосы, роскошной волной спадали на высокий, красиво очерченный лоб. Прямой нос, правильный овал лица, мужественный подбородок. Девушка не могла не отметить, как он красив. Белоснежная рубашка оттеняла легкий загар, подчеркивающий яркость красок лица. Он сидел напротив и внимательно смотрел на Риту, дожидаясь от нее начала разговора. А она молчала и прятала от него глаза.

Наконец, он первым спросил:

- Расскажите о себе, Рита. Ведь, я ничего не знаю о вас. В свою очередь, я готов и вам рассказать о себе, если вам это интересно. Я, несмотря на мою профессию, в душе фаталист и верю в неслучайность встреч. Не зря мы тогда с вами столкнулись на ступеньках перед входом в банк.

Рита знала, что Илья Сергеевич прав. Он помогает ей, собирается помочь ее семье, - чужим, незнакомым ему людям и ничего не знает о них. И она начала рассказывать о себе, своих близких. Об отце ребенка не стала ничего говорить, кроме того, что они расстались и он не знает о рождении сына.

- А, что произошло с вашей мамой? – спросил Лакарский.

- Мама упала и ударилась головой о тяжелый предмет. Несчастный случай на работе. Врач сделал рентген, сказал, что ничего страшного, небольшая трещина сама зарастет. В начале все было хорошо, но потом пошли осложнения, а теперь говорят, что необходима операция. Вот почему я и пошла работать в ресторан. Илья Сергеевич, там уж не так и плохо. Хозяин нас подкармливает и деньги случается неплохие заработать.

- Рита, с вашим талантом петь среди жующих и пьющих мужиков, по меньшей мере кощунственно! Вчера, не окажись я рядом, как знать, чтобы могло с вами случиться! Я покажу вашу маму лучшим врачам, если будет необходимо отправлю ее на лечение за границу. Только об одном прошу вас: вы больше никогда не будете петь в ресторанах. Обещайте мне.

Голос Лакарского, – приятный, бархатно-чувственный, вдруг стал хриплым. Было заметно, как он волнуется. Его глаза потемнели и, казалось, из синих стали черными, а может, это солнце за тучи зашло и все вокруг стало пепельно-серым, словно в старом кино. Через стекла оранжереи было видно, как внезапно налетела настоящая метель, несмотря на наступивший апрель, она густо покрыла снегом яркие огоньки первоцветов: примул, гиацинтов, нарциссов и крокусов.

Состояние Лакарского передалось и Рите. У нее вырвалось:

- Илья Сергеевич, вы очень занятой человек. Я для вас совершенно посторонняя, чужая. Не понимаю, зачем вам мои проблемы? Спасибо, что все время мне помогали и помогаете. А теперь и моим близким… - Рита от волнения закрыла лицо руками. Она едва сдерживалась, чтобы не дать волю слезам, душившим ее.

Он в мгновение оказался рядом. Обнял, прижал к себе.

- Ты еще ничего не поняла? Неужели не догадалась, что я, как мальчишка влюбился в тебя и просто голову потерял, как бы банально это не звучало.

Рита подняла лицо и Лакарский увидел на нем слезы.

- Ты только не плачь. Все будет хорошо. Я все устрою. Не надо волноваться. Я хочу всю жизнь заботится о тебе, как о самом редком, изысканном цветке. Создать тебе все условия, помогать во всем, взращивать твой талант. – Он дал волю поцелуям, покрывая ими Ритино лицо.