Рита, или Топор за сценой

Торпилов попытался возразить, что это нарушение правил отборочного конкурса, но его перебил знаменитый солист Большого:

- Интересно было бы послушать.

И Маргарита в сопровождении оркестра запела это замечательное произведение, прославившее гораздо позднее за границей Эдуарда Хиля, – «Мистера Тро-ло-ло». Жури несколько удивил такой выбор, они знали, что «Вокализ» исполняют мужчины: Магомаев, Ободзинский, Хиль.

Ее голос залил собой весь Актовый зал музучилища. Он так легко и свободно порхал между октавами, что члены жюри, увидев выражение лица солиста Большого, поняли: Маргарита Славина испытание выдержала с честью и именно ей предстоит поехать на конкурс в недавно вернувший себе историческое название город Санкт-Петербург.

Когда все было решено, парень в джинсе подошел к Маргарите и протянув ей руку, представился:

- Игорь Нирозов.

Маргарита в ответ протянула свою:

- Маргарита Славина.

Парень засмеялся, обнажив ряд белых зубов:

- Я, вообще-то, уже в курсе… Вы сегодня чем заняты?

Маргарита пожала плечами:

- Да, в общем, ничем…

- Погода хорошая, может немного прогуляемся?

- С удовольствием. – ответила девушка.

В тот день они гуляли допоздна. Успели перед самым закрытием зайти в кафе «Красный мак», в Столешниковом переулке. Похватали во внутрь, что осталось от общепитовского ассортимента и Игорь проводил Маргариту до общежития. Распрощавшись у его дверей, она вошла в здание, а парень скрылся в майских сиреневых сумерках.

Конкурс Маргарита выиграла. Отстояла честь училища, получила грамоту и памятный знак победителя. Игорь встречал ее на Ленинградском вокзале, когда она возвращалась после победы из Петербурга. В руках парня был букет цветов. С тех пор они стали встречаться и тем же летом сблизились.

Их встречи происходили на квартире у Мирослава Карловича. Тот тепло принял новую девушку Игоря и даже, как обычно, поначалу устраивал им ужины с шампанским и свечами, но постепенно визиты дамы сердца его молодого друга стали настолько частыми, что, после согласования с хозяином и получив от него «добро», Игорь уговорил Риту переехать из общежития в квартиру Юрловича, где они зажили, как супружеская пара. Все было у них хорошо, за исключением денег, вернее, их нехватки. Постоянной работы у Игоря по-прежнему не было. Он перебивался случайными заработками в массовках, напрашивался к метрам на побегушки, в надежде обратить на себя внимание, но кроме убийственного пренебрежения в свой адрес даже не от самих метров, а от лиц из их окружения, Игорь ничего не получал. А у Риты была только стипендия и дополнительная к ней надбавка от банка - спонсора конкурса красоты, в котором она участвовала год назад. Бешено разгоняющаяся инфляция начала 90-х, обесценивала и без того скудные деньги и, если бы не выручка Мирослава Карловича, который сужал их деньгами после очередной продажи вещицы из его коллекции, как знать, возможно, пришлось бы и голодать, т.к. жить приходилось, в основном, на стипендию Риты.

Игорь уже почти привык занимать у Юрловича, а для девушки жить в долг, зная, что вернуть деньги удастся не скоро, а может, и вообще, никогда, было невыносимо. Она как-то заикнулась об этом Юрловичу, но тот замахал руками:

- Не волнуйтесь, дитя мое! Мне девятый десяток и в гроб с собой все равно ничего не возьму. А быть рядом с молодыми творческими людьми, это, как самому помолодеть. А деньги здесь, в ящичке. Берите сколько нужно. Мне самому за продуктами уже тяжеловато ходить. Если не трудно, зайдите к Елисееву и купите икры, шоколад, фрукты. Только не носи сама сумки, найми такси с доставкой до квартиры. Ты будущая Прима, Звезда!

У Риты просто рот открылся от его слов:

- Ярослав Карлович, Вы о какой икре говорите?

- О черной осетровой, деточка!

- Вы представляете сколько она стоит по нынешним ценам?

Юрлович беззаботно, с какой-то легкостью ответил:

- Да, сколько бы не стоила, драгоценная моя. Ты только скажи и я дам сколько надо. Продам вазу Рябушинского или императорский сервиз времен Наполеона, хватит не только на икру, но и на бриллиантовое колечко для тебя. У Игорька сейчас нет, но он обязательно прославится, как и ты красавица с соловьиным горлышком!

Щедрость и, как казалось, приторная ласковость Юрловича была Рите непонятна, не смотря на логику его рассуждений, она относилась настороженно к его словам. Однако деваться было некуда и лишь надежда на будущий успех, особенно после конкурса, вселяла в нее силы и терпение.

Глава 5 Все для нашей Примы, или Я, оказывается, ревнивый