Рита, или Топор за сценой

Воцарилось неловкое молчание. Лиз внимательно всматривалась в лицо Стаса, ей показалось, что он заметно осунулся и похудел.

- Мы не виделись почти два месяца. Знаю, что вы пришли не с пустыми руками. Можно посмотреть ноты?

- Да, конечно.

- О, да тут проделана огромная работа! – воскликнула Лиз, на глаз оценив плотную пачку исписанных нотных листов. Но лучше все же послушать в вашем исполнении. Прошу вас, маэстро. – пригласила она Иваницкого, почувствовав после виски легкое расслабление.

Стас направился к роялю в огромной гостиной. Дождь за стеклами прошел. Солнце, словно умывшись, стало особенно ярким, как в зеркале, отражаясь на черном лаковом покрытии инструмента.

Иваницкий сел, открыл крышку и начал играть, даже не заглядывая в ноты. У Лиз перехватило дыхание, она вся превратилась в слух. Сколько это продолжалось оба не заметили. Время куда-то исчезло и лишь сгустившаяся темень за стеклянной стеной, давала знать, что закат давно прошел и наступила ночь.

Наконец звуки умолкли и воцарилась тишина. За роялем в огромной гостиной, освещенной лунным светом, сидел Стас. Лиз поднялась с кресла. Бесшумно ступая по мягкому ковру, подошла к Иваницкому и молча обняла его со спины. Он не шелохнулся в ответ на ее прикосновение. Лиз гладила его волосы и плечи.

- Какая грустная, даже трагическая вещь.

- Не вся такая, там есть и радостные фрагменты. Все, как в жизни.

Стас поднял лицо и Лиз увидела его глаза.

- Мисс Блейк, - обратился он к Лиз, - но она прервала его на середине фразы.

- Для тебя просто Лиз. Только для тебя одного с этой минуты и навсегда. Ты и сам не знаешь, кто ты такой! Твоя музыка все рассказала за тебя. Я ждала тебя все эти два месяца. Знала, что ты талантливый композитор, но всю твою глубину только сейчас поняла. Мы похожи с тобой. Одинокие души в тесном окружении. Хочешь, уедем в Бразилию, у нас там вилла на берегу океана. Мы можем быть счастливы вместе. У нас для этого все есть. Тебя ждет блестящее будущее.

Стас отвел глаза от Лиз.

- Вы ошибаетесь в отношении меня. Я, как музыкант, кончился. Эту вещь я написал всего за несколько дней и понял, что больше не смогу ничего создать. От меня это не зависит. Внутри меня все выгорело. Я подвел вас, Лиз. Нарушил контракт. Это мое последнее произведение и я оставляю его вам. И еще законченный мюзикл в придачу. Можете делать с этим, что хотите. Права я вам отдаю и не буду их оспаривать.

- Что же ты намерен делать? Вернуться на Родину к своей невесте?

- И здесь ошибаетесь, Лиз. У меня больше нет невесты. Она вышла замуж. А мне надо искать другую работу. Вернее, я ее уже нашел. За эти два месяца я выучился на дальнобойщика. Это более надежная работа, чем писать музыку. Буду возить грузы, заодно и страну посмотрю, а то я толком и не видел ничего. Прощайте, Лиз и простите меня.

Стас направился к лифту и скрылся за его дверцами. Лиз долго сидела одна в темной гостиной и лишь пачка листов с нотами, оставленная Иваницким, белела на черной поверхности рояля.

Глава 58 Немного о будущем

На улице было холодно и сыро, Стас забыл у Лиз свою куртку и ушел от нее в одной рубашке. К счастью, автомобиль стоял на своем месте и без штрафной квитанции на стекле. Иваницкий завел мотор и поехал. Как-то, само собой произошло, что он оказался у дома Мэри. Он позвонил ей по телефону. Она взяла трубку.

- Прости, если разбудил. Мне можно прийти к тебе? Я рядом с твоим домом.

Она коротко ответила:

- Да.

А через минуту он уже был на ее пороге. Мэри подошла и молча обняла Стаса. Маленькая, чуть выше его плеча, от нее исходило тепло покинутой постели. Очень скоро они оказались в ней вдвоем. Заснули только с рассветом. Этих нескольких часов им хватило, чтобы все понять друг о друге и о их будущем, о их общем будущем. Оба решили: «Вместе – навсегда!».

А Лиз после ухода Стаса так и не смогла заснуть. К спиртному она больше не притронулась. В ее трезвой, рациональной голове четко работали мысли, выстраивались планы на будущее. В это будущее входило все, кроме Иваницкого. Вернее, его физического присутствия в жизни Лиз Блейк. Но он оставил ей свои творения, свои мысли и чувства, высказанные по средствам музыки. А это многое.

Утром позвонил Ленни, узнать куда она пропала. На фирме ему ответили, что мисс Блейк не вышла на работу.

- Как ты, дорогая? Можно я приеду?

Лиз знала; - одно слово Стаса и она, не моргнув глазом, отказала бы Когансону. Но он ушел и не обещал вернуться. Расторг контракт, пусть и на словах. Возможно, они больше никогда не увидятся. А Ленни рядом и он нужен ей. Нужна его помощь, хитрость и деловая хватка. Она ответила:

- Приезжай.

Когансон появился с букетом из экзотических орхидей, которые обычно преподносят люди очень небедные, когда просят руки.

Лиз приняла и отдала их прислуге. Девушка вскоре вернулась и поставила вазу с цветами на рояль. Восточная сторона гостиной щедро освещалась солнцем. Его блики играли радугой на гранях хрустальной люстры и вазы с орхидеями.

- Дорогая, ты здорова? Что-то ты бледна.

- Ничего страшного, плохо спала этой ночью.

- Вижу-вижу.