Рита (СИ)

— Есть еще одна причина: как я уже говорила, я догадываюсь о том, зачем это нападение вообще понадобилось. Если Долохов будет сейчас рядом, я просто не смогу не рассказать ему, — Рита вздохнула. – А до того времени, пока статья не выйдет, об этом лучше никому не знать.

Ее помощники переглянулись.

— Мы пойдем? – озвучил их нерешительность Снейп.

— Конечно, — Рита села за стол и придвинула к себе пергамент и чернильницу с пером.

На следующий день она попросила целителя Джеральда не пускать к ней никого, кроме Мэри МакДональд. Остальные помощники были предупреждены об этом письмом, которое Рита отправила, бросив в камин в кабинете главного целителя.

Через десять дней ребята нашли способ перенести фрагменты воспоминаний на пленку, заряженную в аппарат.

А на одиннадцатый день Мэри принесла колдографии. Когда она выложила их на стол, ее руки заметно дрожали.

— Это ужасно. Я не видела воспоминаний, мне их не показали. Ребята все сами отсняли, но с колдографиями я работала уже без них, — она закрыла лицо руками.

— Я просто не переживу, если мне придется пройти через это в третий раз, — Рита смотрела, как на снимке Долохов раз за разом уворачивается от двух лучей, летящих в него с двух сторон, и падает, сраженный третьим. Она узнала его, несмотря на то, что мужчина был в маске.

Остальные колдографии она просмотрела мельком, просто не могла видеть неподвижно лежащие мертвые тела. Мэри удалось сделать невероятное. Лиц действительно не было видно, но зато можно было рассмотреть глаза, невидяще глядящие куда-то вверх. Или объятую пламенем фигуру, мечущуюся по поляне и в итоге падающую на землю. Всего колдографий было пять. И на каждой были изображены либо трупы, либо раненые – мало чем отличающиеся от трупов.

Рита рефлекторным жестом закрыла свой все еще плоский живот.

— Долохов пока живет в доме Регулуса. Мы на него Фиделиус наложили, учитывая обстоятельства.

— Кто Хранитель? – Рита сложила колдографии стопкой и аккуратно свернула в трубочку. Затем положила ее на исписанные пергаменты и повторила операцию таким образом, что снимки оказались внутри этого своеобразного цилиндра, который она туго обвязала ниткой.

— Сам Рег.

— А Долохов не пытался попасть в лабораторию?

— Как ни странно – нет. Он в основном тренируется, разрабатывает ногу, которая все еще не восстановилась. Похоже, его немного взбодрило то обстоятельство, что не только его не пускают в больницу, а вообще никого, кроме меня.

— Мэри, отнеси это главному. Если он опубликует, то завтра принеси мне газету, я попрошу разрешить посетителям навещать меня с завтрашнего дня.

— Что в статье? – Мэри держала свиток в руках, как бомбу.

— Завтра прочитаешь. А если не прочитаешь, то и не нужно тебе этого знать, — Рита закрыла глаза. Она снова и снова просчитывала варианты и каждый раз приходила к выводу, что это единственный способ более-менее обезопасить всю их компанию от угрозы физического устранения. Об остальном она пыталась не думать.

Мэри вышла, а Рита легла на кровать и забылась тревожным сном.

А утром бомба рванула. Главный редактор «Ежедневного пророка» не испугался возможной реакции высокопоставленных лиц и опубликовал статью Риты, скрупулезно вставив в нее все пять снимков, заколдованных так, что их не видели несовершеннолетние, находящиеся под чарами Надзора.

Называлась статья «Письмо матерям». Она не содержала едких замечаний Риты Скитер, нет. В ней Рита обращалась ко всем женщинам магической Британии, обвиняя лидеров обоих Орденов, Министерство и Аврорат. Она обвиняла их в том, что, поддавшись амбициям, они допустили или намеренно спровоцировали гибель людей, которые являлись чьими-то сыновьями. Далее было предположение, что в центре нынешнего безобразия - некое пророчество, которое было приведено ниже целиком. Бойня между Орденами, во всяком случае, точно состоялась из-за него. Просто лидер Темного Ордена захотел одним махом избавиться от тех женщин, которых он считал возможными матерями ребенка, могущего положить конец его существованию. Почему он решил, что речь идет о ком-то из Светлого Ордена, было непонятно, но, скорее всего, он просто пошел по пути наименьшего сопротивления. И в заключение был призыв задуматься о том, что ни один ребенок, каким бы маленьким он ни был, не может считать себя в безопасности, потому что неточные и абстрактные слова пророчества можно применить к абсолютно любому человеку из ныне живущих и еще не рожденных. Заканчивалась статья следующими словами: «Почему мы, женщины, молчим? Почему молча смотрим на то, как гибнут наши мужья и дети в угоду магам, которым отчего-то показалось, что они представляют для них угрозу? И зачем нам, будущим матерям, рожать сыновей, если их ждет та же участь?»

Три дня ее никто не навещал, а на четвертый пришли все стажеры и Мэри с Эммелиной. Молча расселись на стульях, диванчике, а братья Пруэтты устроились прямо на полу.

Молчание затянулось, а потом Фабиан резко провел рукой по рыжим волосам.

— Мерлин, это дурацкое пророчество действительно ведь можно подогнать под любого.