Ритм наших сердец

– Особенно то, что ты делал своими пальцами, – хихикнула она, открывая дверь, чтобы впустить свежий воздух и солнечный свет.

Когда девушка исчезла, я снова посмотрела на Габриэля. При этом я старалась не позволять своему взгляду блуждать по его обнаженному торсу. Своим телосложением он напоминал мне дикую кошку, такой же стройный и гибкий. Только с гладкой грудью, за исключением черной линии, тянущейся вниз от пупка.

– Я сейчас умоюсь и переоденусь, а потом мы поищем Кельвина и все выясним, – недовольно отрезала я и повернулась к лестнице.

– Ванная здесь внизу, рядом с гостиной, – со смехом сообщил мне парень.

Я остановилась. Со всем достоинством, на которое только была способна, я повернулась и вошла в ванную. Тихий смех Габриэля был прекрасно слышен даже за шумом водопроводного крана.

Чистая и в свежей одежде, я снова почувствовала себя человеком. Человеком достаточно сильным, чтобы противостоять Габриэлю Блейзону, не таращась при этом на его грудь. Когда я открыла дверь, он, тоже одетый, стоял у кухонного стола и протягивал мне чашку кофе.

– Черный? Сахар, молоко или и то, и другое? – весело поинтересовался он.

– Хм, черный в самый раз, спасибо, – удивленно проговорила я, забирая чашку у него из рук. Но тут до меня донесся странный запах из его чашки. Я принюхалась. – Что в твоем кофе?

Он пожал плечами.

– Водка. Против похмелья.

– Ох…

Я поставила чашку и решила, что пора искать Кельвина. Когда я открыла дверь, Габриэль тоже двинулся.

– Подожди меня, Саммер!

– Нет!

Тяжело дыша, он догнал меня на стоянке.

– Почему нет? Ты нервничаешь, когда я рядом с тобой, Саммер Прайс? – спросил он с выжидающим выражением на лице.

– С чего ты это решил, в самом деле? – невозмутимо осведомилась я, торопливо шагая по пока еще пустой территории фестиваля.

Габриэль шагал следом за мной, слишком близко, как по мне.

– Ответы на этот вопрос могут быть так же разнообразны, как и на вопрос, почему ты так скована. Но знаешь что?

– Нет, не знаю и не хочу знать!

– Ну, – продолжил он, игнорируя мое возражение, – у меня была блестящая идея…

– Сомневаюсь, что в тебе есть что-то гениальное.

– Нет, я действительно долго думал об этом, и считаю, что мы должны стать друзьями.

Я остановилась прямо перед большой сценой и в ужасе посмотрела на него.

– Мы должны что?

– Дружить, – заявил он, как будто это самое нормальное в мире.

– В этом нет никакого смысла. Мы ненавидим друг друга. Мы даже не знаем друг друга, – заметила я.

Габриэль пожал плечами и прошел впереди меня, чтобы нас пустили за кулисы. Даже в это время дня здесь суетились люди, но днем все казалось гораздо менее крупным и устрашающим. Парень остановился и сунул свои тонкие пальцы в карманы джинсов.

– В моей жизни вообще мало что имеет смысл. Но думаю, у тебя есть потенциал стать одной из немногих. Ну? Что ты скажешь? Сделаем это?

– Сделаем? Что сделаем? Станем друзьями?

– Друзьями или, если хочешь… – он приподнял брови, – больше, чем просто друзьями. Однако мне не хочется, чтобы меня избил твой брат. В этом плане мне достаточно держаться за руки. Давно не делал этого. Может быть интересно.

Я потеряла дар речи. Я не понимала Габриэля Блейзона. Видимо, какие-то шестеренки в его мозгу работали неправильно. Нужно закончить это, что бы это ни было, прежде чем оно выйдет из-под контроля.

– Нет, – просто сказала я, оглядываясь в поисках Кельвина или хотя бы брата. Наконец впереди мелькнули светлые волосы Ксандера. Он выглядел так, словно не спал и не переодевался. Тем не менее он стоял прямо посреди сцены, устанавливал что-то на своей сэмпл-доске и болтал с техниками.

– Как нет? – настойчиво переспросил Габриэль.

Я посмотрела ему прямо в глаза.

– Нет, ни в коем случае, нет, никогда, не в этой жизни, иди ты к черту.

Он поднял брови.

– О… ты такая злая, Саммер Прайс. К счастью для тебя, мне нравятся злые девушки.

Я вздохнула. Так мы никуда не продвинемся. Габриэль как раз набрал воздуха, чтобы что-то еще добавить, когда вдруг на него набросились сзади. Все произошло так быстро, что я заметила только вихрь длинных каштановых кудрей и золотистой кожи, прежде чем парень, ругаясь, опрокинулся вперед и рухнул на землю, как срубленное дерево.

– Три – ноль в мою пользу, мямля! – крикнул каштановый вихрь и резво вскочил на ноги, в то время как Габриэль плашмя лежал на земле, напоминая камбалу.

У меня непроизвольно открылся рот. Девушка убрала с лица каштановый локон и посмотрела на меня сияющими глазами. Мой рот приоткрылся еще немного. Девушка – а точнее женщина – выглядела так, будто сошла с бразильского подиума. Ее светло-коричневая, почти золотая кожа выглядела такой ровной и гладкой, будто после обработки в фоторедакторе. Сама девушка практически состояла из ног, больших глаз и коричневых локонов.

– Иди ты, Пейтон, это не считается, – простонал Габриэль.

Девушка – Пейтон? – только фыркнула и поставила одну ногу ему на спину, что выглядело так, будто она позирует для фотографии в Safari Daily.

– Еще как считается, Блейзон. Еще три очка, и мне принадлежит большая спальня в автобусе.

Габриэль бросил на нее мученический взгляд.