Ритм-секция

– Как бы там ни было, Джон решил не отступать. Он вспомнил, как ты сказала ему, что твоя работа заключается в разруливании проблем, и подумал, что, возможно, ты проводишь время в разъездах из одного представительства в другое, разруливая проблемы, где бы те ни возникли, а значит, как сотрудник зарегистрирована в головном офисе в Брюсселе. Он звонит туда – и что же узнает? Да, твое имя действительно числится в списках сотрудников фирмы. Так что загадка частично решена. По крайней мере, он так подумал. Как вдруг выясняется, что это не так, потому что дальнейшие расспросы Брюсселя вскрывают любопытный факт. Там тебя тоже никто в глаза не видел. И хотя ты и числишься в штате, никаких денег не получаешь. Более того, никакой информации о тебе нет – ни фото, ни адреса, ни возраста, и даже того, как давно твое имя внесено в списки сотрудников.

Где-то в глубине Петры шевельнулось облегчение. Ближе к поверхности был гнев. Нет, сейчас я не могу говорить об этом. Только не после того, что случилось сегодня. Она развела руками.

– Каких слов ты от меня ждешь? Что, по-твоему, я должна сказать?

– Послушай, я знаю, что в последнее время происходят какие-то странные вещи. Я ни разу не поднимал эту тему. Но не кажется ли тебе, что пора рассказать мне все как есть?

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

– Именно. В этом-то и вся загвоздка. Как я могу тебе помочь, не зная, что…

– Ты в любом случае не можешь мне помочь.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что если б я думала, что ты можешь это сделать, то давно дала бы тебе такую возможность.

– Я подумал, что после прошлой ночи чуть больше откровенности…

– Значит, ты ошибся.

– Ради бога, Марина! Я пытаюсь тебе помочь!

– Ты что, не слышал меня? Ты не можешь!

– Так дальше продолжаться не может.

Петра застыла как вкопанная.

– Ты это к чему сказал?

– К тому, что это полный абсурд. Ты ничего не говоришь, я же схожу с ума, пытаясь понять, где ложь, а где правда.

Ей не хотелось прибегать к лобовой атаке как средству защиты, однако некая невидимая, но хорошо знакомая сила неумолимо тащила ее в этом направлении.

– Ты думаешь, что это мне самой нравится?

– Откуда мне знать?.. Но даже если ты скажешь, что нет, как я пойму, что ты говоришь правду?

– Не смеши меня, Фрэнк, – возразила Петра. Его сарказм задел ее за живое. – Это просто курам на смех.

– Вообще-то, это правда.

Серьезность его голоса лишь подлила масла в огонь.

– В таком случае не вижу смысла продолжать наши отношения. Если ты не доверяешь мне…

– Ради бога, Марина. Послушай, что ты говоришь! Как я могу доверять тебе, если знаю, что ты мне лжешь?

* * *

Десять минут седьмого холодным серым утром, а я уже на грани нервного срыва. По крайней мере, у меня такое ощущение, хотя кто знает… В прошлом со мной таких моментов не случалось. Наркотики и алкоголь заменяли боль химическим забытьем. Теперь же я лицом к лицу с забытьем голым. Я раздета до самых костей. Марина против Петры, против Стефани.

Не знаю, правильно ли я поступила, уйдя от Фрэнка и хлопнув дверью. Нам нужно было поговорить. Мне нужно было поговорить. Но ведь я все равно была бы вынуждена ему лгать. Так что, может, это даже к лучшему. Интересно, спит ли он сейчас? Очень хочется надеяться, что нет, что наша размолвка отняла у него сон. Впрочем, в следующий миг я становлюсь противна самой себе. Как можно быть такой эгоисткой? Почему он не должен спать из-за меня? Ведь это моя вина. Почему он должен страдать больше, чем уже настрадался?

У меня пропало всякое желание мстить за мертвых, мне больше не надо ни справедливости, ни возмездия. Я просто хочу спать. Мне всего двадцать три, а я уже устала от жизни.

27