Ритм-секция

Под руководством Кука Марриот отключил двигатель номер два, отключил кнопку управления топливом, а затем потянул рукоятку включения противопожарной системы второго двигателя, чтобы закрыть гидравлику и топливные клапаны. И, наконец, крутанул ручку, приводя в действие огнетушители.

– Теряем автопилот. Работает второй комплект гидравлики.

– Отключай автопилот, Эллиот! – Швейцер кивнул. – Придется сбросить скорость. Слишком сильная вибрация.

– Главное, держи машину ровно и разворачивайся. Берем курс на Гандер.

Гандер на острове Ньюфаундленд был ближайшей к ним взлетно-посадочной полосой.

Швейцер боролся со штурвалом.

– Господи, какой же он неповоротливый!

Снова взвыла пожарная сирена, сопровождаемая надписью на табло световой аварийной сигнализации.

– Придется еще раз включить огнетушитель. Пожар не потушен, – сообщил Кук.

– Похоже, у нас проблема с рулем и, возможно, заклинило стабилизатор. Дифферент ни к черту не годится.

Марриот настроил радио на самую высокую, аварийную частоту радионавигационной системы.

– Всем, всем, всем! Говорит борт «Северо-Восточных авиалиний» ноль-два-семь. Совершаем аварийное снижение. У нас повреждение конструкции. Не удается потушить пожар двигателя.

* * *

Резкое торможение швырнуло всех вперед. Тех, кто сидел, расстегнув ремни безопасности, выбросило из кресел. Мартина Дугласа подкинуло вверх, но ремень врезался в верхнюю часть бедер и удержал его. Голова ударилась о спинку переднего сиденья. От удара он потерял сознание, и его обмякшее тело впечаталось в спинку кресла.

Он был без сознания всего три секунды. Даже будучи оглушен, понял, что у него сломан нос. Скорее всего, Мартин разбил и ободрал его о спинку переднего сиденья. Кровь сочилась из рваной раны, но почему-то не стекала по лицу. И не забрызгала рубашку или брюки на коленях. Вместо этого ее просто высасывало из кожи. Липкая вереница красных капель пролетела над сиденьями вперед, вместе с рвущимся наружу воздухом.

Впереди по проходу часть пола салона провалилась. Сломанные кресла были с силой вырваны из их креплений и стремительно утащены в ночь. Влетевший в салон торнадо сорвал с тел одежду, выдернул людей из кресел, поднял с пола ручную кладь и выкинул ее из верхних шкафчиков. После чего некая невидимая сила швырнула все эти обломки в переднюю часть «Боинга». Те, кто еще был в силах кричать, заходились в крике, но их жалкие вопли заглушал рев декомпрессии. Другие были без сознания. Или уже мертвы.

Боль в ушах оказалась мучительной – последствие ударной волны и резкого перепада давления воздуха. Но по сравнению со страхом боль была сущим пустяком. Ужас сжимал Дугласу горло, живот, грудь. Когда самолет начал падать, он инстинктивно вцепился в подлокотники и, выгнув дугой тело, приподнялся вверх, будто пытался хоть как-то противостоять падению «Боинга». Весь самолет бесконтрольно вибрировал. Дугласу казалось, что это настоящий ад, и что бы ни последовало за этим, уже не может быть хуже.

Мальчика, спавшего в кресле 49B, больше не было. Его ремень закрепили недостаточно надежно. Девушка у окна была либо без сознания, либо мертва. Волосы упали на ее лицо, закрыв его почти полностью, стекло иллюминатора было густо заляпано пятнами крови и казалось черным.

Кислородные маски упали с потолка и вытянулись в сторону источника разгерметизации. Ухватившись за пластиковую трубку одной из них, Дуглас дернул ее к себе и прижал к носу и рту. Дышать через маску оказалось труднее, чем прижимать ее к лицу. Его легкие словно схлопывались, каждый новый вдох становился короче прежнего, а сами вдохи – все чаще и чаще. В глазах Мартина взрывались крошечные белые звездочки.

Он позволил себе оглядеться по сторонам. В салоне было темно, но из тех, кого Дуглас смог разглядеть, он был одним из немногих, что все еще оставались в сознании. Даже страдая боязнью полетов, Мартин не представлял, что страх может быть таким острым; что его худший кошмар, став реальностью, будет, словно хирургический скальпель, в буквальном смысле резать его пополам.

* * *

Снова зазвенела пожарная сигнализация. Кук не знал, с чего начать. Все датчики ярко светились. Он предположил – не желая признаваться себе, что доподлинно это знал, – что пожар, который все еще продолжал бушевать, охватил третью и последнюю из систем гидравлики. Спуск превратился в неконтролируемое падение.

Он схватил Марриота за плечо.

– Пожар распространяется дальше. Выходи на связь!

Капитан снова вышел на частоту 1215.

– Всем, всем, всем! Говорит борт ноль-два-семь. Совершаем аварийный спуск. Падаем. На борту неконтролируемый пожар. У нас полный отказ гидравлики. До Гандера не дотянем. Это наш последний выход на связь. Наши координаты – пятьдесят четыре – север, сорок – запад. Мы постараемся…

* * *

Мартин Дуглас задыхался, что было даже к лучшему. Потеря сознания была бы актом милосердия. Тем более что теперь салон был полон дыма.