Ритм войны. Том 2

Моаш, однако, небрежно повернулся и полоснул осколочным клинком по лицу Сияющей на полу. Глаза бесчувственной женщины сгорели, и Крадунья вскрикнула от ужаса, рванувшись вперед, чтобы дотянуться до тела – как будто могла что-то сделать.

Моаш взглянул на Тефта, затем поднял клинок в сторону Крадуньи.

– Ладно! – Тефт шагнул вперед. – Ублюдок! Я тебе нужен? Отлично! Дерись со мной! Я покажу тебе, кто из нас круче!

Моаш приземлился рядом с телом и направился прямо к Тефту.

– Мы оба знаем, кто лучший воин.

– Я не сказал «лучший воин», идиот, – огрызнулся Тефт, делая выпад ножом.

Удар был обманным, но Моаш знал это. Он сделал шаг в сторону и сбил противника с ног, когда тот попытался развернуться и замахнуться опять.

Тефт с кряхтеньем упал. Хотел перекатиться, но Моаш приземлился рядом и сильно пнул его в бок. Что-то хрустнуло в груди Тефта, нагрянула боль. Рана не заживала, несмотря на его буресвет.

Моаш навис над ним и поднял клинок, затем опустил его без дальнейших комментариев. Тефт выронил нож – бесполезный против такого меча – и вскинул руки. Он почувствовал какой-то импульс от Фендораны. Ощутил, какая между ними возникла гармония.

Тефт был… прощен. Тефт был прощен и… близок к обращению.

Осколочный клинок Моаша на что-то наткнулся: между руками Тефта проступило призрачное древко копья. Полетели искры, но меч все равно не продвинулся. Тефт стиснул зубы, а Моаш наконец-то проявил эмоции. Изумление. Он отшатнулся, вытаращив глаза.

Тефт разжал хватку, и рядом с ним на полу, пыхтя от напряжения, появилась Фендорана. Он почувствовал, как пот стекает по лбу. Проявлять ее таким образом, даже немного, было все равно что пытаться протолкнуть топорик в замочную скважину. Он не был уверен, что им удастся сделать это во второй раз.

Лучше попробовать что-нибудь другое. Тефт держался за бок и, поморщившись, заставил себя встать на колени.

– Ладно, парень. С меня хватит. Ты меня загнал в угол. Сдаюсь. Давай подождем, пока появится Каладин, и ты сможешь продолжить этот разговор с ним.

– Я здесь не ради Каладина, – тихо сказал Моаш. – И не для того, чтобы ты сдался.

Тефт собрался с духом. «Схватить его, – подумал он. – Сделать так, чтобы ему стало неудобно орудовать таким большим клинком». Лучшее, на что можно надеяться.

Потому что у Тефта действительно была надежда. Он заново обрел ее за годы в Четвертом мосту. Может, мох его снова одолеет, но если так случится… Что ж, он опять будет сопротивляться. Пусть прошлое катится в Преисподнюю.

У Тефта, ветробегуна, появилась надежда.

Он сумел подняться на ноги, приготовившись к тому, что Моаш бросится на него, но бывший мостовик двинулся не в сторону Тефта, а в сторону Фендораны.

Что? Тефт ошеломленно застыл, а Моаш вытащил из-за пояса странный кинжал и ударил им вниз – прямо туда, где стояла на коленях Фендорана.

Она удивленно подняла глаза, и клинок вонзился ей прямо в лоб. Потом она закричала.

Тефт прыгнул к ней с воплем и в ужасе увидел, как она съежилась, скорчилась, когда кинжал Моаша пригвоздил ее к полу. Ее сущность горела, выплескиваясь наружу подобно взрыву.

Что-то разорвалось внутри Тефта. Что-то более важное, чем его собственное сердце. Часть его души, его сути была оторвана. Он тут же рухнул рядом с белым пятном на песке – единственным, что осталось от Фендораны.

«Нет. Нет…»

Так больно. Агония, внезапная ужасная тишина. Незначительность. Пустота.

«Этого… этого не может быть…»

Моаш деловито спрятал кинжал.

– Я больше не чувствую печали, Тефт. За это я благодарен.

Он пинком перевернул Тефта.

Сломанные ребра отозвались болью, но сейчас она казалась такой мелочью.

– Но знаешь что? – сказал Моаш, стоя над ним. – Отчасти меня всегда возмущало то, что ты так стремишься следовать за ним. С самого начала, как его маленькая рубигончая. Ты лизал ему ноги. Он тебя гладил. Я думал, мне придется использовать его отца. Но я… доволен, что нашел кое-что получше.

– Ты чудовище, – прошептал Тефт.

Моаш спокойно взял Тефта за обгоревшую рубашку и поднял.

– Я не чудовище. Я молчание. Тишина, которая в конце концов забирает всех людей.

– Можешь врать самому себе, Моаш, – прорычал Тефт, впиваясь скрюченными, как когти, пальцами в руку убийцы. – Но знай вот что. Ты можешь прикончить меня, но не получишь то, что имею я. Никогда. Потому что я умираю, зная, что меня любят.

Моаш хмыкнул и швырнул его на пол. Затем он рубанул сержанта по шее клинком.

Уверенный в себе и почему-то все еще полный надежды, Тефт умер.

105. Дети стремлений

Они слабы и сильны одновременно.

Размышления Эла в первый из Последних Десяти Дней

Великая буря за огромным окном представляла собой зрелище, которое Каладин видел часто, в отличие от остальных обитателей Уритиру. Сверкание молний, буйство урагана, чистейшая, неудержимая мощь.

Каладин сошел с разлагающейся оболочки Преследователя и шагнул вперед. Навстречу врагу.