Ритмы Евразии: Эпохи и цивилизации

Внешнеполитическое положение Древней Руси было исключительно благоприятно. Южные империи – Византия и Арабский халифат – находились за морем, были заняты войной друг с другом и поэтому не были опасны для Руси. Запад был с XI в. агрессивен, но барьер из авар и венгров на Дунае, славян – на Эльбе и балтов сдерживал аппетит немцев до XIII в. Викинги были опаснее, но славяно-россы сумели парализовать их поползновения. Открытой была юго-восточная граница, за которой возникали коллизии, иногда очень опасные для Киевского государства, основанного задолго до Рюрика. Б.А. Рыбаков предполагает, что Кий, как историческое лицо, был современником Юстиниана и, следовательно, историю Руси следует вести с VI в. [230, с.42 и след.]. Соглашаясь с этой гипотезой, отметим, что за VI – X вв. Руси пришлось бы вести две большие войны: одну с аварами (обрами), другую с Хазарским каганатом. Так оно и было, но летопись об этих событиях рассказывает нарочито скупо. Как быть историку?

По нашему мнению, разделяемому не всеми, задача науки не только в том, чтобы констатировать известные факты, но еще и в том, чтобы путем анализа и синтеза устанавливать факты неизвестные и в источниках не упомянутые. Одним из наиболее эффективных способов исторического синтеза является применение системного подхода, осуществляемого следующим образом.

Представим себе автора литературного произведения или источника и того читателя, к которому автор адресует свой труд как простую систему односторонней информации. Иными словами, автор убеждает читателя в том, что тот не знает или чему тот не верит, но может узнать или поверить при достаточно талантливом рассказе. Проходят годы, а иногда века. Автор и читатель умерли, но произведение осталось. Значит, сохранилась его направленность, благодаря чему мы можем сообразить, что читатель-современник, который держался иных взглядов, нежели автор, был либо переубежден и зачарован его талантом, либо остался при своем мнении. В любом случае это незаписанное мнение читателя восстанавливается с известной степенью точности. Последняя может быть повышена, если нам известна историческая обстановка и события, актуальные для изучаемой эпохи.

Применим этот подход к занимающему нас сюжету. В древнерусской литературе сохранилось много религиозных произведений, поучений, житий, молитвенников и т.п. Значит ли это, что с 988 г. на Руси не было язычников? Скорее наоборот. Их было много, и потому проповедь православия была для авторов-монахов необходима. С этим, пожалуй, никто спорить не станет, но другая тема – необходимость борьбы с половцами и монголами – принимается большинством историков как трюизм. А ведь обилие летописных и поэтических призывов к этой борьбе должно указывать на то, что необходимость ее осознавалась далеко не всеми читателями. По-видимому, среди русичей XII – XIII вв. было немало таких, которые не разделяли взглядов автора «Слова о полку Игореве». Так попробуем отыскать их окольным путем – через историю.

Прежде всего необходимо установить, в какие эпохи Степь была настолько сильна, что угрожала самостоятельности Руси, начав обзор с IX в. Согласно летописи, поляне, северяне и вятичи платили дань хазарам [213], т.е. были их подданными. Это подчинение, видимо, произошло после 839 г., когда в Вертинских анналах, у Ибн Русте, Гардизи и в «Хулуд Аль-Алам» упоминается «каган Рос» как самостоятельный государь [11, с.366, прим. 5], В 882–885 гг. Олег освободил от хазар славянские племена, кроме вятичей, но затем в летописи идет хронологический пробел, что показывает на отсутствие успехов на хазарском фронте. В 932 г. хазары начали войну с Византией, а в 939–940 гг. разгромили вождя русов Хельги (т.е. Игоря) и заставили его в 941 г. выступить против греков. В этой войне он был разбит [167, с.119–120]. Это хорошо известный поход Игоря, закончившийся катастрофой, ибо русский флот был сожжен греческим огнем.