Ритмы улиц

— Ладно, — вздохнув, сама себе сказала Маша, выуживая из гардероба одежду для завтрашнего похода на работу, — И с этим мы справимся. Протяну с ними хотя бы два месяца для диплома, еще четыре — для практики, и всё. Все дороги будут для меня открыты. И никакие так называемые звезды мои планы не нарушат.

Так, успокоив себя этим своеобразным аутотренингом, девушка легла спать, чтобы в полной мере отдохнуть перед новым днем.

Если бы ей кто-то сказал, насколько жестоко она ошибалась, считая, что это будет легко — Мари бы просто собрала свои вещи и сбежала домой, под крыло матери. Но она была молода, амбициозна, и не боялась трудностей, справедливо считая, что это они должны её бояться.

***

Работать с новой девушкой оказалось…непросто. Первые пару недель она просто присматривалась к нам, а мы — к ней. Со всеми контактами, бумагами и прочими мелочами ей помогала Ирина Малышкина — та самая, которую мы проводили уже в декрет. Вот кто действительно был нам, как мамочка — носился с нами, вытирал нам сопли и слюни и прочее. Даже сейчас, на седьмом месяце беременности, Иришка ходила с Машей, гордо выпятив вперед свой огромный живот, и показывала, рассказывала, объясняла. Золотцева же всё педантично записывала, уточняла, и кивала-кивала-кивала. Прямо как китайский болванчик. И при этом жутко меня бесила.

Нас — я имею в виду команду — Маша обходила стороной, и это бесило меня еще больше. Нет, встревать в нашу жизнь больше положенного, разумеется, не стоит, но видели бы вы её лицо. Каждый раз, когда кто-то из нас обращался к Маше — её лицо принимало такое брезгливое выражение, будто ей под нос наложили кучу. И самое бесячее — замечал это, кажется, я один. Парни утверждали, что я просто придираюсь и что мое эго слишком уж разрослось.

Так вот, спустя пару недель Ира всё же ушла в заслуженный декретный отпуск, и мы полностью перешли в Машины руки. Близнецы при этом заметили, что руки эти весьма неплохи, но я только поморщился, мечтая выпрыгнуть в ближайшее окно. Не понимаю, почему всех так очаровала эта Маша. Она же самая обычная, фигура, внешность — всё настолько посредственное, что даже как-то странно. Единственное, что выделяло её из толпы — это длинные медные волосы и огромные васильковые глаза. Ни косметики на лице, ни обтягивающей одежды — Маша предпочитала просторные рубашки, толстовки и джинсы. В общем — самая обычная, я бы даже сказал, заурядная девица. И тем больше росло мое непонимание — почему вся банда от неё в таком восторге?

— Эй, Длинный! Ты что, уснул там?

Мне в спину прилетела чья-то кепка. Обернувшись, я встретился взглядом с хитрыми глазами одного из близнецов, кажется — Кирилла.

— Чего? — я моргнул, пытаясь сфокусировать свое внимание не только на растяжке, но и на разговоре.

— Ну ты олень! Мы тут вообще-то офигительную историю рассказываем! — воскликнул Денис с другого конца зала.

— Прости, — кивнул я, без малейшего чувства раскаяния, — Давай еще раз.

— Кароче, — начал Кирилл, поднимаясь на ноги и, сделав пару шагов, падая на пол рядом с братом, — У нас сегодня психологию заменял какой-то старый пень. Мы даже не пытались запомнить его имя — всё равно он только на один день к нам пришел. И как пришел — сразу объявил самостоятельную работу. Ну мы с Денчиком решили подшутить над ним. Я сел в одном конце кабинета…

— А я в другом, — подхватил историю Денис, — И подозвал этого старика — типа я что-то не понимаю. Он подошел, объяснил, отошел только к столу — и его зовет уже Кир.

— Он подходит ко мне, тоже объясняет всё, отходит — и его подзывает Ден. В итоге, побегав раз пять, он не выдерживает и спрашивает у меня «Как ты так быстро умудряешься из одного конца кабинета в другой бегать? И зачем?» И тут просто вся аудитория взорвалась от хохота!

Я покачал головой под дикий ржач других парней:

— Ну вы и придурки!

— Да ну брось, забавно же! — махнул рукой Ден, глаза которого горели неподдельным восторгом.

— Ну, не спорю — это весело, — хмыкнув, всё же кивнул я.

— И вовсе это не смешно, — раздался звонкий женский голос со стороны двери, — Вениамин Витальевич — очень хороший человек и прекрасный преподаватель.

Ну конечно — на работу заявилась наша Мисс Правильность. Маша окинула близнецов грозным взглядом, как будто они оскорбили лично её, и покачала головой, как бы говоря «ну вы и идиоты». И это меня взбесило.

— Он твой парень что ли? — дерзко усмехнувшись, спросил я, — Чего ты его так защищаешь?

Маша бросила на меня возмущенный взгляд, и я заметил, как покраснели её скулы.

— Я защищаю его, потому что действительно так считаю. А не из-за личных побуждений.

— Да ладно тебе, — Кирилл как-то сразу сник и говорил уже не так воодушевленно, — Он сам смеялся над ситуацией. Не меньше нашего.

— Не оправдывайся, — остановил я паренька, — Наша Мария просто выпускница женской Академии для Благородных девиц. Им там правилами запрещено шутить, улыбаться и радоваться жизни.

— Я — Маша, — кажется, уже в сотый раз поправила меня девушка, но мне было плевать — я называл её так специально, из принципа.