РИтори

Внезапно всё стихло. А через несколько секунд я услышал что-то похожее на всхлипы. Привидение плакало.

7

Утром я почувствовал слабость и попытался подняться с постели, но у меня так сильно закружилась голова, что я, сразу же, отказался от этой идеи.

– Ты весь горячий, – заговорила жена, проснувшись.

Я обвёл взглядом зал. Дети сидели в креслах и, по-видимому, боялись идти на кухню, несмотря на то, что я им объяснил, что приведение безобидно.

Я пошевелился и тяжело закашлял. Жена достала градусник из аптечки и протянула его мне.

– Тридцать девять и девять, – сказала она, после того как я его ей вернул, – Вот тебе и безобидное приведение.

Два дня вся моя семья боролась с напастью, которая меня душила. Я постоянно находился в каком-то бреду, и мне казалось, что я уже не поправлюсь и скоро умру.

Врачи размахивали руками. Кашель мой, говорили они, беспричинный, горло моё чистое не воспалённое, хрипов ни в бронхах, ни в лёгких не прослушивается.

Вслед за ними приехал мой друг – врач со стажем – сделал мне пару уколов и поставил диагноз: «Ты лодырь!». Уехал куда-то и вернулся через три часа с новым смесителем на кухню и сам установил его, а старый выбросил в мусоропровод.

8

Я непрерывно боролся с температурой. Совсем зачах. Жизнь мне казалась безумием. А священник, который читал надо мной молитвы – глупцом.

– Изыди, сатана, – только и слышал я, когда на какое-то время приходил в себя.

А потом я увидел её: невысокую, худенькую, с длинными волосами, очень красивую женщину. Она вытирала холодной тряпкой мне лоб и говорила:

– Не бойся, я справлюсь. Они не одолеют тебя.

– Кто они?

– Проводники. Они, как правило, забирают души тех, кто имел соприкосновение с нашим миром. Больше я о них пока что ничего не знаю. Есть предположение, что они первооткрыватели перемещений в параллельные миры.

– Кто ты?

– В вашем мире таких, как я, называют сумасшедшими учёными. Я доказала существование параллельных миров. Более того, скоро смогу доказать существование перпендикулярных миров и просто пересекающихся. Попасть в пересекающийся мир очень сложно, потому что у двух пересекающихся миров только одна точка соприкосновения.

– Ты не можешь найти выход из нашего мира в свой?

– Очень долго не могла. Но, в конце – концов, нашла.

– Тогда почему не возвращаешься в свой мир?

– Я не брошу тебя в беде. Это схватка дело чести, – она нагнулась и поцеловала меня в щёку.

– Почему у меня высокая температура?

– Я готовлю тебя к перемещению в свой мир. В этом мире тебе оставаться нельзя.

– А как же моя семья?

– Для них ты временно впадёшь в кому.

9

Я пришёл в себя на больничной койке. От жены я узнал, что ровно тридцать суток я пробыл в коме. А вывел меня из неё священник из Зельвы – батюшка Арсений.

Самое последнее, произошедшее со мной до того как я вышел из комы, что я помню, что кто-то со мной прощался и, мне было жаль расставаться с ним. Всё остальное – состоялось ли это перемещение в параллельный мир или не состоялось – покрыто мраком.

Мой друг, который установил нам новый кран на кухне, очень долго спал с включенным светом, стал верующим, каждый вечер ходил в церковь и ставил свечи за своё здравие и здравие своих близких. И однажды попросил меня, чтобы я прекратил доставать его в ночных кошмарах с просьбой о помощи.

Улыбка смерти

1

Говорят, нельзя отвечать на голоса людей, раздавшиеся за вашей спиной или где-то рядом, пока вы не убедитесь, что те принадлежат реальным людям, а не тишине и мраку. Даже, если кажутся до боли знакомыми. Нельзя, потому как зовёт сама СМЕРТЬ.

Я не раз в жизни сталкивался с подобным и не придавал значения. Случалось это неожиданно. Тихо и как-то неестественно кто-то звал меня по имени, и всегда казалось, что зовут родные или близкие. Я оборачивался, и… никого.

Иногда наша психика под воздействием различных стрессов расстраивается, и мало ли что может послышаться.

И всё-таки в этом явлении что-то есть. Я хочу рассказать несколько историй, которые остаются в моей памяти, как нечто странное и необъяснимое…

В тот мрачный день я убирался в цеху. Сперва подмёл, затем размотал резиновый шланг и включил холодную воду.

Я промыл все трещины, вычистил углы, отдраил стены, транспортёр, рабочие реакторы. И наконец-то добрался до стола, на котором стояли весы. Я выгнал сильным напором воды из-под него грязь и заметил кусок какого-то кабеля. Я потянулся, чтоб достать его и выкинуть. Мне показалось, что это какой-то обрезок, и он просто лежит на земле.

И в этот момент меня позвала мама. Я точно помню, что это был её голос. Я ещё удивился, что она делает во дворе производства. Она ведь, вроде как, и не знает, где я работаю. Я недавно сюда устроился и ей об этом ещё не сообщал.

– Мама?! – выкрикнул я и обернулся.

Ответа мне не последовало. Я так и не дотянулся до кабеля. Резко встал, выключил воду и вышел во двор. Никого. Только какая-то неприятная тишина. Такое ощущение, что я оглох. Позже, именно эту, давящую на нервы абсолютную тишину, я описал в своём романе «Молчание».