Риторика

[Несправедливо поступают] также с теми людьми, которые обидели нас, или хотели обидеть, или хотят обидеть, или обидят; в этом случае несправедливость заключает в себе нечто приятное и прекрасное и уже почти не кажется несправедливостью. [Мы легко обижаем] также тех, унижение которых будет приятно или нашим друзьям, или тем, кому мы удивляемся, или кого любим, или нашим повелителям, или вообще тем людям, от которых мы зависим и от которых можем получить какую-нибудь выгоду. [Мы совершаем также несправедливости по отношению к тем людям], которых мы осудили и с которыми прервали сношения, как, например, поступил Каллипп по отношению к Диону, потому что и подобные поступки почти не кажутся несправедливыми. [Точно так же поступаем мы и с теми людьми], которых если не мы, так другие обидят, так как в этом случае кажется невозможным колебание; так, по преданию, поступил Энесидем, который послал Гелону, поработившему какой-то город, коттабий, поздравляя его, что он предупредил его именно в том, что сам он, Энесидем, намерен был сделать. [Обида часто причиняется в тех случаях], когда это дает возможность сделать много хорошего обиженным, потому что в этих случаях искупление представляется делом легким, как говорил фессалиец Язон, что «должно иногда поступать несправедливо, чтобы иметь возможность совершать много справедливых дел».

[Человек легко позволяет себе те несправедливые поступки], совершать которые вошло в привычку у всех, или у многих, потому что в этих случаях есть надежда получить прощение. [Мы легко решаемся на похищение тех предметов], которые легко скрыть, а также тех, которые легко истрачиваются, таковы, например, съестные припасы; [сюда же относятся предметы], которым легко придать другой вид, изменив их форму, цвет или состав, или предметы, которые во многих местах можно удобно спрятать; таковы вещи, которые можно или легко передвигать с места на место, или укрывать в маленьких пространствах, а также вещи, подобные которым в большом числе находились у похитителя. [Человек часто наносит другим такого рода оскорбления], о которых потерпевшие лица стыдятся говорить, таково, например, бесчестье, наносимое нашим женам, или нам самим, или нашим сыновьям. [Часто также мы совершаем проступки], преследование которых путем суда могло бы показаться простой страстью к сутяжничеству со стороны лица, начинающего процесс. Сюда относятся проступки маловажные и легко извиняемые.

Глава XIII

Двоякий способ определения справедливости и несправедливости. – Закон частный и закон общий. – Две категории несправедливых поступков. – Два рода неписаных законов. – Понятие правды. Вот приблизительно все соображения, которые можно представить относительно настроения тех людей, которые поступают несправедливо, относительно тех лиц и вещей [против которых направляются несправедливости] и относительно причин, [по которым они совершаются]. Прежде всего разберем всякого рода поступки, согласные и несогласные со справедливостью.

Понятие справедливости и несправедливости определяется двояким образом: согласно двум категориям законов и согласно людям, которых они касаются.

Я утверждаю, что существует закон частный и закон общий; частным я называю тот закон, который установлен каждым народом для самого себя; этот закон бывает и писаный, и неписаный. Общим законом я называю закон естественный. Есть нечто справедливое и несправедливое по природе, общее для всех, признаваемое таковым всеми народами, если даже между ними нет никакой связи и никакого соглашения относительно этого. Такого рода справедливое имеет, по-видимому, в виду Антигона, утверждая, что вполне согласно со справедливостью похоронить, вопреки запрещению, труп Полиника, так как это относится к области естественной справедливости, которая возникла.

Не сегодня и не вчера —
Она вечно живет и никто не может сказать,
      откуда она явилась.

На таком же основании Эмпедокл запрещает умерщвлять всякое живое существо, такого рода поступок не может казаться справедливым в глазах одних и несправедливым в глазах других:

Но этот закон, обязательный для всех людей,
Имеет силу на пространстве всего
      широкого эфира и неизмеримой земли.

То же говорит и Алкидамант в своей «Мессенской речи».