Ритуал

К этому моменту Хатч понимал, что всем уже безразлично, куда ведет тропа, и они пойдут по ней даже на север, только из-за возможности идти наконец прямо. Даже если эта тропа вела на восток или еще дальше на запад, а не на юг, лес впервые нарушил монотонность путешествия. Позднее Хатч смог бы точно разобраться, где они находятся, выбрать южное направление и попытаться компенсировать отклонение от курса, до сих пор навязываемое лесом. Кто-то был здесь до них, и эта тропа наводила на мысль о том, что этот кто-то шел по ней туда, куда стоило идти. Подальше из темной, душащей глуши.

Тропа привела к дому.

Их рюкзаки промокли насквозь. Вода ручьями текла с курток, пропитывая брюки. Джинсы Фила почернели от влаги. Еще в Кируне Хатч сказал ему не надевать джинсы на случай дождя. Вода капала с манжет рукавов на исцарапанные, покрасневшие руки. И нельзя было сказать, дождь пропитал их толстовки и белье под куртками «Гортэкс», или пот от разгоряченных тел. Все были грязные, промокшие, измотанные, и ни у кого не хватало наглости спросить Хатча, где в лесу разбить палатку. Но эта мысль была у всех на уме, он знал это. По обе стороны от тропы шел подлесок высотой по пояс. Страх Хатча начал сменяться паникой, вызвав в животе неприятное, знакомое с детства ощущение. Он вдруг осознал, что совершил какую-то страшную ошибку, подвергающую опасности жизни трех его друзей. И тут они наткнулись на дом.

Темное осевшее здание притулилось в задней части лужайки, густо поросшей сорняком и крапивой. Со всех сторон его окружала стена непроходимого леса.

– Там никого нет. Давайте зайдем, – сказал Фил хриплым от астмы голосом.

5

– Мы не можем просто так вломиться, – сказал Люк.

Фил хлопнул Люка по плечу, проходя мимо.

– Можешь взять себе палатку, дружище. А я ночую здесь.

Фил сделал по лужайке всего несколько шагов. Какой-то инстинкт помешал остальным догонять его, и Фил в конце концов со вздохом остановился.

Они видели сотни подобных stugas во время их железнодорожного путешествия из Муры через Елливаре, на север, в Йокмокк. Все окраины городов Северной Швеции были застроены десятками тысяч простых деревянных домов. Исконных жилищ сельских жителей, до их переселения в города в течение прошлого столетия. Люк знал, что шведские семьи отдыхают в таких ломах долгими летними месяцами. Так сказать, возобновляют связь с землей. Эти вторые дома были чем-то вроде народной традиции. Но не этот.

У него не было ярко-красных, желтых, белых или пастельного цвета стен, которые они привыкли видеть у сказочных шведских домиков. Не было ни аккуратного белого забора, ни ровно подстриженной лужайки. В нем не было ничего милого, причудливого или уютного. Никаких острых уголков, ни аккуратных окошек на двух этажах. Там, где должна была быть симметричность, был перекос. Плитка местами отвалилась. Вздувшиеся и почерневшие, словно от пожара, стены давно не знали ремонта. Доски у фундамента отошли. Окна, некогда запертые на зиму, не открывались уже несколько лет. Казалось, в нем ничего не ловило и не отражало падавший на поляну водянистый свет. И что-то подсказывало Люку, что внутри дом был таким же сырым и холодным, как сумрачный лес, в котором они заблудились.

– Что дальше, Хатч? – Дом высунул из блестящего оранжевого капюшона круглое, напряженное от недовольства лицо, нервно моргая. – Какие мысли?

Хатч прищурил глаза. Они были бледно-зеленые, с длинными черными ресницами, слишком красивые для мужчины. Глубоко вздохнул, но даже не посмотрел на Дома. Потом, будто не слыша своего друга, заговорил:

– Дымоход есть. На вид вполне рабочий. Мы сможем развести огонь и быстро согреемся.

Хатч подошел к небольшому крыльцу, пристроенному к двери, такой черной, что она буквально сливалась с передней стеной дома.

– Хатч, я не знаю. Давай не будем, – сказал Люк. Это было неправильно. Ни сам дом, ни идея вторжения ему не нравились. – Давайте пойдем дальше. До восьми еще будет светло. У нас есть час, за это время мы сможем выбраться из леса.

Люк почти физически ощущал исходящее от Дома и Фила напряжение. Фил быстро развернул свое массивное тело, шелестя мокрой курткой. Его рыхлое лицо побагровело.

– Да что с тобой, Люк? Хочешь вернуться? Не будь тупицей!

К Филу присоединился Дом. Когда он открыл рот, капля слюны попала Люку на щеку.

– Я не могу больше идти. У тебя-то все в порядке, не твое колено размером с мяч для регби. Это из-за тебя и этого йоркширского засранца мы вляпались.