Ритуал

Вестник появился передо мной с негромким хлопком и яркой вспышкой – кони взволнованно заржали, и Старик прицокнул языком, покосившись на меня с неодобрением.

Я тихо выругалась сквозь зубы – вечерние планы срывались. Ремзи писал: «Не сегодня. У нас проверки. Менталисты. Снимают уровни».

– Мои менталисты дома? Они не брали коней?

Старик отрицательно качнул седой головой. Значит, у Хейли работает вторая пятерка.

– Аю?

– Пока ничего мисси, – Старик развел руками. Аллари не узнали про Аю. – Нужно ещё время.

Ещё время? Аю не такая большая шишка, чтобы информацию было добыть так сложно. Либо там есть что–то, что знать мне пока не полагалось. Либо это очередные аларийские игры. Аллари дали бы фору любому Высшему в искусстве создавать тени в ясный день.

Праздник – послезавтра, мне не хотелось бы идти в дом к Аю, не имея ни малейшего представления о том, что происходит. Леди Фелисити вызывала странное чувство, жаль, что я не подвизалась на стезе душевных болезней в свое время. Аю мне хотелось проверить … на сумасшествие. Именно так, после долгих раздумий я сформулировала для себя эмоции, которые возникали при общении с совершенно положительной на первый взгляд, старушкой Аю.

– Предположим, я поверила. Вам нужно время. И послушно не задам ни единого вопроса на эту тему, – протянула я тихо. Скребок на мгновение остановился, и Старик снова начал интенсивно чистить и так лоснящуюся темно-шоколадную шкуру второго дядиного райхарца. Я взяла второй скребок с полки и пристроилась с другого бока – водить щеткой по шелковистой шкуре – истинное удовольствие. – Это потому что я не попросила Ликаса?

Старик продолжал молча чистить райхарца. Седая макушка, как будто присыпанная солью с перцем мелькала туда-сюда.

– Ликас говорил – снять немилость, – я перестала скрести и гладила коня по сильной мощной шее – красавец. – Сняла, – добавила я между прочим.

Скребок с другого бока замер, и конь требовательно повернул морду, протестующе фыркнув – продолжать.

– Я сняла немилость, – повторила я отчетливо.

– Как? – наконец-то Старик подал голос.

– В Храме. Милостью Великого.

Алариец захохотал. Хрипло, каркающе, откидывая назад седую голову. Конь занервничал, переступая копытами – шум рядом райхарца нервировал.

– Забавно, правда? Милость одного Бога снимает немилость другого, – улыбнулась я в ответ.

– Мисси…, – почти простонал Старик, – Великий не снимает немилость уже зим пятьсот как…

– Снимает, – я пожала плечами. – Ваша информация устарела…

– Снимает… устарела…, – Старик снова захохотал, – … увидеть бы их морды… сняла немилость… а-ха-ха-ха… пошла и сняла немилость… просто пошла и сняла… я хочу видеть Совет, когда они это узнают…

– Они удивятся?

– Удивятся? Удивятся?! О, да…, – он никак не мог успокоиться. Я терпеливо ждала, успокоительно почесывая коня за ушком, прислонившись лбом к теплой шее. Мне ласково фыркали в ухо и ерошили мягкими бархатными губами волосы – он начал жевать косу – хочет вкусненького.

– Т-ш-ш-ш, мальчик, я принесу с кухни, – я поцеловала его в нос и аккуратно забрала у него закуску, вытащив кончик косы изо рта.

– Мисси, Ликас ещё не знает? – Старик с предвкушением потер руки.

– Не знает.

– Не знает! – Старик снова захохотал.

Наставнику я сказать ещё не успела, но сомневаюсь, что он будет смеяться так же.

– Мне тоже кажется это очень смешным, – я переложила скребок в другую руку и продолжила тщательно чистить райхарца. – Высокомерие аллари, которые считают, что только они способны снять последствия печати Немеса.

Смех Старика резко прервался.

– Аллари, которые считают всех ниже себя. Великого, который не одаривал милостью уже пятьсот зим, менталистов, которые только и способны, что ходить по краешку изнанки, не в силах постичь круг…

– Мисси…

– Меня, которая не должна быть в состоянии понять, что вы хотите. Ведь вы этого хотели? Чтобы я пришла, попросила, и аллари великодушно сняли бы немилость, ведь змей – это ментальная проекция. Кому, как ни аллари, знать, как можно бороться с такими вещами.

– Мисси…

– Я не права? Вы не этого хотели?

– Поговорите с Ликасом, мисси. Он ваш Хранитель, и никто не будет вставать между вами, – Старик тихо вздохнул. – Просто поговорите с ним.

– Поговорю, – пообещала я, переложив скребок в другую руку, чтобы почесать коня за ушком – он настойчиво тыкался в руку и выгибал шею, красуясь. – Когда он перестанет от меня бегать. Поговорю непременно.

– Мисси… ему сложно. С одной стороны – Совет…

– … с другой – я… но последнюю декаду, как приехал табор, Наставник ведёт себя странно…

– Мисси, – Старик перестал делать вид, что работает и поднял голову так, чтобы видеть мои глаза. – Табор здесь не причем. Как у вас проходит день, мисси? Утро начинается с чернокафтанников, день вы с ними – и ни на шаг, вечер и даже ночь, – алариец хмыкнул.

– Это не я привела их в поместье и… , – понимание осенило. – Я стала уделять меньше внимания аллари…

– Вообще не уделяете, мисси, – рубанул Старик. – Раньше, когда была проблема, куда вы всегда бежали?