Ритуал

— Могу ли я это отрицать, если вы держите в руках письмо, мною подписанное, эксцеленца?

— Как вышло, что вы так поздно известили его святейшество? — не унимался итальянец. — Кабатчица, о которой вы упоминали в своем письме, сказала, что платье она отдала в монастырь уже несколько месяцев назад.

Сидя прямо, как свеча, Григория сложила на коленях руки и улыбнулась.

— Я лишь случайно обнаружила записку, когда мы собирались стирать одежду, эксцеленца. — Она посмотрела сперва на него, потом на остальных и выражением лица ясно дала понять, насколько не одобряет, что они пришли с оружием. — Я не знала, что нарушаю предписания святой католической церкви, сообщая о странном происшествии.

— Нет, вы ничего не нарушили, достопочтенная аббатиса. При всей благодарности понтифик в недоумении. И в негодовании. — Он поднял взгляд на распятие. — Мы здесь, чтобы провести дознание причин исчезновения нашего брата.

— Три года спустя следы будет найти непросто. Но если вам будет сопутствовать милость Божья, эксцеленца, это будут бренные останки. — Она посмотрела на пистолеты у него за поясом. — Прошу, откройте мне, почему вы путешествуете так, словно направляетесь на битву.

— Молва о появлении в Жеводане бестии дошла до Рима задолго до вашего письма, и я подумал, что благоразумно будет вооружиться против твари, которая бродит по лесам и пожирает людей. Иногда одних слов веры недостаточно. — Франческо чуть склонил голову набок. — До завершения расследования мы остановимся в вашем монастыре, достопочтенная аббатиса. Позаботьтесь о нашем ночлеге, мы долго были в пути. — Встав, он поклонился распятию. — Если кто-то спросит о нас, вы ответите, что мы здесь для защиты паломников. Сообщите всем, что его святейшество печется о благополучии своей паствы и прислал вооруженных пастырей. Мы способны добиться большего, нежели королевские слуги.

Он вышел из комнаты, и его охрана последовала за ним.

— Святая Матерь Божья! — простонала аббатиса. — Вот теперь действительно начнутся неприятности.

— Разве у вас нет воспитанницы в монастыре, достопочтенная аббатиса?

Она заметно вздрогнула: посланник вернулся, а она этого даже не заметила.

— Ах, вот как, у вас что-то на совести? — спросил он с хитрой улыбкой.

— Нет, разумеется, нет. Моя совесть так же Чиста, как и ваша, эксцеленца, — солгала она, опасаясь, не покраснела ли. — Да, у меня есть воспитанница. Ее зовут Флоранс. Флоранс Топэн.

— Ага. — Только и сказал он и на этот раз окончательно ушел.

Григория проводила его взглядом из окна и увидела, как, выйдя во двор, он подозвал двух своих людей. После короткого разговора они оседлали лошадей и уехали из монастыря. Она догадывалась, какое поручение он им дал. Они должны собрать сведения. Легат не положился на ее слова. Аббатиса снова подняла взгляд на распятие. Ну да ничего, она что-нибудь придумает.

Собираясь выйти из рабочей комнаты, она наткнулась на одного из людей легата в латах, который занял свой пост у двери.

— Прошу прощения, достопочтенная аббатиса. — Он поклонился. — Легат Франческо приказал, чтобы я охранял вас, пока мы находимся в ваших стенах.

— Охраняли? От кого же?

— От бестии, — услышала она в ответ. — Он счел это возможностью отблагодарить вас за гостеприимство, оказать вам и всем монахиням Сен-Грегуара особую защиту.

— Тогда пойдите и скажите ему, что мне такая защита не нужна. Это дом Божий.

Охранник покачал головой.

— Вам самой придется это сказать, достопочтенная аббатиса. Я лишь выполняю его приказ.

Ока уже хотела дать сердитый ответ, но быстро взяла себя в руки, ведь иначе она лишь усилит к себе недоверие.

— Благодарю вас. А теперь прошу меня извинить, мне пора удалиться на вечернюю молитву. Ad majoren Dei gloriam, ведь таков ваш красивый девиз?

Охранник с улыбкой перекрестился.

— К вящей славе Господней.

16 мая 1767 г., монастырь Сен-Грегуар, в окрестностях Овера, юг Франинп

Он снился Григории.

Он и она. Он пришел к ней ночью, поднялся в ее келью и делал то, что делают муж и жена, когда живут в браке. То, что она когда-то делала и чем наслаждалась.

Чудесные ощущения, охватившие ее во сне, были столь реальными, что проснулась она от греховного жара внизу живота. Сладострастию нет места в жизни аббатисы. Рассудком она это понимала. Но с того сна ее тело еще больше его желало. За такие мысли она наказала себя работой вдвое упорнее и новыми покаянными молитвами.

«Молю тебя, Господи, забери у меня эти мысли. Или дай мне мудрости понять, откуда они берутся и что значат».

Григория еще ниже склонила укрытую чепцом и вуалью голову, руки ее сжимали четки. Она стояла на коленях на передней скамье монастырской церкви наискосок от распятия.

Был вечер в канун большого паломничества к Нотр-Дам де Болье в окрестностях Пулака. Монастырский хор будет петь там под ее руководством и утешит страдания людей песнопениями. Ведь люди приходили не со страхом Божьим, а с ужасом перед бесшумной четвероногой смертью, которая после месяцев спокойствия вдруг снова нанесла удар. Как в кровавых 1764 и 1765 годах.