Ритуал хладных сердец (СИ)

Всего лишь единожды у них заходил разговор о ее семье, и тогда она весьма кратко и сдержано сказала: «Мы не общаемся с моими родителями уже много лет», чувствуя, как подобные расспросы причиняют ей боль, он больше не позволял себе поднимать эту тему. Но в пору своего возраста и опыта, он так же понимал, как ничтожны и смешны бывают человеческие ссоры и обиды. Пройдут года и она может пожалеть, что была так категорична, а время — земное время ее родителей, будет уже не вернуть… Потому он считал своим долгом поговорить с любимой об этом. Вампир продолжил:

— Я не хочу тревожить ваши семейные устои и ваше прошлое, но убежден, что они бы хотели знать о подобном событии в твоей жизни.

Девушка опустила глаза и молчала несколько минут, очевидно, подбирая слова. Она не желала делиться подробностями своей юности даже с Виктором. Нет, особенно с ним. Иногда ей было безумно горько, что она не смогла ответить ему такой же откровенностью за его признания той ночью в фамильном Замке или в любое другое время. Но это было правильное решение. Она перевернула страницу своей жизни и более никогда не желала даже вспоминать о ней. Не хотела видеть сочувствие или осуждение в его глазах. Разумеется, он бы понял, но ей нравилось, что он видел в ней всего лишь легкомысленную студентку. Веселую и озорную. Ей нравилось, что он не знал, какой она проделала путь, чтобы стать такой. Сколько слез было пролито, как много выпито антидепрессантов и потрачено нервов. Когда-то он спросил, почему она выбрала свой колледж — и честный ответ был бы весьма прозаичный. Только там не требовали денежные взносы при поступлении. Будучи способным подростком ей удалось написать вступительный экзамен на высший балл — и это без сомнений спасло ей жизнь. Общежитие, студенческая жизнь и постоянные подработки — все это помогало забыться. Большую роль сыграла и Триша. Именно ее неугомонный нрав и чрезмерная болтливость развеяли печаль, которая так плотно окутывала ее сердце. Она смогла, она изменилась, и вот сейчас он хочет окунуться в ее воспоминания. Заставить ее вспоминать. Может ли она приоткрыть завесу своей личной трагедии, упуская самые жестокие и мерзкие моменты? Получиться ли? Сделав глубокий вдох, она медленно проговорила.

— Первое, что я хотела бы сразу отметить — мои родители — добрые и хорошие люди. И им очень сложно поверить в жестокость нашего мира. Я никогда не рассказывала, так как стараюсь об этом не думать, но я родилась и выросла в небольшой деревне на юге Соединённых Штатов. Это небольшое поселение религиозной общины…

— Секта? — уточнил Виктор.

— Да, — подтвердила Мия и, закутавшись сильнее в плед, продолжила:

— Когда-то моя бабушка вышла замуж за последователя этого учения и переехала туда, мои же родители родились и познакомили уже там. Они никогда не покидали родной штат, максимум были несколько раз в городе. Потому все, что происходит внутри общины для них является единоверным и правильным. Телевиденье там является под строгим запретом, ведь это орудие дьявола, который пытается отравить наши сердца и заполучить наши души, — губы повторяли все эти нелепые формулировки, которые она внимала все детство и юность.

Виктор слушал внимательно, взгляд его был спокойным и сосредоточенным. Он более не перебивал — и девушка была ему благодарна за это.

— В деревне есть кинотеатр, где по праздникам показывают религиозные фильмы. Жители устраивают свои фестивали, поют и танцуют. Каждый член общины работает на ее благо, начиная с раннего возраста. Мы помогали пасти овец, коз и коров, перебирали крупы и бобы, чистили овощи и помогали с уборкой нашим матерям. И может, звучит это не очень, но у меня было счастливое детство. Дружная семья, много друзей, игры на свежем воздухе, ежедневная молитва и богослужения, где нам вселяли веру в то, что Бог любит нас и позаботиться о каждом, кто не имеет в сердце зла и сомнений. Женщины там, в основном, занимаются домашним хозяйством и воспитанием детей, те немногие, кто имеют образование — преподают в местной школе. Мужчины обрабатывают поля, ловят рыбу, строят дома, храмы и берут на себя всю физически сложную работу. У деревни свой трубопровод от горных источников. А после установки солнечных панелей, они стали независимыми от государства и в электроэнергии. Стационарные телефоны есть почти в каждом доме, но их разумееться прослушивают. Насильно там никого не удерживают… Официально, — Мия на миг запнулась, играть хладнокровие становилось сложнее.

Мотнув головой, словно стряхивая свою задумчивость, она продолжила: