Ритуал последней брачной ночи

Виктория ПЛАТОВА РИТУАЛ ПОСЛЕДНЕЙ БРАЧНОЙ НОЧИ

Все события и герои этого романа вымышлены, любое сходство с реально существующими людьми случайно.

Автор.

PRELUDIO ANDANTE

…Твою мать.

Теперь-то я точно знаю, где была, когда престарелый боженька раздавал мозги: в соседней очереди за французскими купальниками. После купальников я затарилась зимними сапогами и дубленкой с костяными пуговицами — штучная работа, ренессанс фурнитуры, якутские резчики по моржовому клыку могут отдыхать в своих ярангах до конца времен… Потом я съела бутерброд с семгой и вернулась к боженьке — за мозгами.

Но, как и следовало ожидать, мне их не хватило. Так же, как и нескольким другим страждущим с целым букетом различных диагнозов: синдром Ганзера [1], брадипсихия [2], и олигофрения в стадии дебильности…

Мой диагноз оказался самым тяжелым — иначе я, Варвара Сулейменова, не стояла бы сейчас здесь, в гостиничном VIP-номере, босиком, в одних бикини с кружевными цветочками, подозрительно смахивающими на увядшие гиацинты, — и… твою мать, с окровавленным ножом в руках.

* * *

А все начиналось совершенно безоблачно — в нашем со Стасом разухабистом стиле. Звонок по внутреннему телефону («загляни-ка ко мне на секунду, лапуля»), дефиле по коридору, несколько тоненьких папок («для прикрытия») и поворот ключа в замке. После этого Стас поцеловал меня в щеку, а не в перекрестный прицел ключиц, как обычно, из чего я сразу же сделала вывод: предстоит работа.

— Предстоит работа, — промурлыкал Стас, с трудом отводя от меня похотливый взгляд.

— Кто? — пользуясь служебным положением, я устроилась на столе, больше смахивающем на плацдарм для сексуальных Ватерлоо: Стас и теперь, по прошествии стольких лет, не забывал о своем бурном мелко-сутенерском прошлом.

— Афиши видела? — Он сразу же ухватил быка за рога, матадор хренов. — По всему Невскому треплются.

Вчера, проезжая в легком подпитии по Сансет-бульвару местного разлива, я узрела лишь один транспарант — «Ансамбль песни и пляски „Жок“, Республика Молдова» — и потому сразу же приуныла.

— Ты знаешь мои принципы, Стас. Я против групповухи, — веско сказала я и, помолчав, добавила:

— Тем более с молдавскими пейзанами.

— Дура, — Стас покровительственно потрепал меня по коленке, затянутой в представительские секретутские колготки с лайкрой. — Таких жертв от тебя никто не требует. Олев Киви.

Олев Киви. Звучит ничуть не лучше, чем какой-нибудь Гуннар Куусик или Йыху Рэбане…

Непередаваемое, тягуче-бессмысленно-эстонское сочетание букв.

Я поморщилась, как от зубной боли. Впрочем, так оно и было: Эстония, мой непроходящий кариес, он же герпес, сифилис и далее по списку плюс бельмо на глазу. Ничем не примечательное детство на улице Паэ, ничем не примечательная юность на улице Вэнэ. Потом был респектабельный мини-бордель в Иэсмяе, удачно мими-крировавший под клуб любителей гольфа. Нужно признать, что они неплохо загоняли шары в лунки, все эти залетные торгаши цветным ломом, истребителями и лесом из Игарки. Там мы и познакомились со Стасом, там же, недалеко от Иэсмяе, в Таллинском зоопарке, мой младший брат Димас до сих пор выгребал дерьмо за обезьянами. В прошлом году он должен был получить повышение и перейти на уборку слоновьего дерьма, но в этом, более престижном и высокооплачиваемом месте ему отказали — по причине очередной несдачи экзамена по эстонскому языку.

Будь проклята дискриминация. Будь проклят апартеид. В Эстонской Республике даже отходы жизнедеятельности слонов падают на землю с неподражаемым акцентом…

И вот теперь, пожалуйста, Олев Киви.

Тэрэ-тэрэ, вана кэрэ! [3].

— Не пойдет. — Я сняла руку Стаса со своего колена. — Ты же знаешь мои принципы…

— Заткни их себе в задницу, — вяло парировал Стас. — Олев Киви — знаменитость, будет в Питере через неделю с гастрольным туром. И он мне нужен.

Из всех эстонских знаменитостей я знала только Анне Раамат, звезду любительского порно, и потому сочла за лучшее уточнить:

— Чем же он так знаменит, этот твой Киви? Долбится на ударных в группе «Роллинг Стоунз»? Или у Джорджа Майкла, не дай-то господи, на подтанцовках?

— Он виолончелист. — Стас снова начал гладить мою коленку. — Представляешь себе, что такое виолончель?

— Смутно.

— Скрипка, только побольше.

— Скрипка, только побольше, — это контрабас, — резонно заметила я. — Но раз уж пошла такая пьянка и ты без этого виртуоза жить не можешь, то лучше тебе обратиться к Кайе.

Кайе, наша общая подружка из сжигаемого порочными страстями приморского городишки Пярну, вот уже почти год обиталась в Питере и к тому же в свое время закончила музыкальную школу по классу цимбал.

— Непроходной вариант, — Стас презрительно вытянул нижнюю губу. — Эта дрянь ни с того ни с сего вздумала забеременеть. И потом, ты вспомни, какая у нее рожа — голая цыганщина, только бубна не хватает.

— А я?

— А ты — в самый раз. Полет валькирий, так что не нарывайся на комплименты.