Ритуал тьмы

— Не вижу ничего удивительного, — фыркнул Никколо.

«Мой лорд Байрон? Драгоценный?»

— Как бы то ни было, речь идет не только об английском лорде, но и об авторе «Чайлд Гарольда». Ты читала эту книгу?

— Да, — признала Валентина. — И она прекрасна.

Девушка слегка покраснела, и при виде этого сердце Никколо смягчилось. Но этот отзыв никак не повлиял на мнение девушки.

— Дело вовсе не в этом, — горячо продолжила она.

— А в чем же?

— Ты что, ничего не слышал об этом на приеме? — Она закатила глаза.

— Пожалуйста, прекрати говорить загадками. Допустим, я ничего не слышал. К тому же я совершенно незнаком со слухами, которые ходят в высшем обществе Женевы.

Никколо показалось, что он высказался слишком резко, но Валентина лишь ухмыльнулась.

— Тогда позволь мне сорвать яблоко с древа познания и… — Ее глаза сузились.

— Валентина!

Его возмущение по поводу этой неуместной шутки было совершенно искренним, в отличие от ее нарочитого раскаянья.

Теперь настала его очередь закатывать глаза.

— Прошу тебя, продолжай.

— Так вот, — заговорщицки прошептала она и, оглянувшись, наклонилась вперед. — Этот лорд Байрон изгнанник.

— Он же из Англии, — начал Никколо, но Валентина лишь отмахнулась, как будто его возражение не имело никакого смысла.

— Ему пришлось бежать. Говорят, что у него было столько любовниц, что десятки рогоносцев хотели лишить его жизни. Но это не все, — помолчав, Валентина еще больше понизила голос. — Говорят, что он вытворяет совершенно немыслимые вещи.

— Но он же писатель, — возмутился итальянец. — Необразованные и ограниченные люди часто необоснованно упрекают творческих личностей в разных грехах!

— Говорят, он содомит.

— Валентина! — еще громче воскликнул Никколо. — Прошу тебя!

— Но мне так говорили. Хочешь верь, хочешь нет. Но этот тип старается держаться подальше от всех англичан, которые в этом году слетелись в Женеву прямо как библейская саранча! По слухам, к нему вхожа лишь одна странная троица — какой-то юноша в сопровождении двух молоденьких женщин, — девушка говорила все быстрее. — Они ночуют у него па вилле. Представляешь, все вместе! А мадам Боссени рассказывала, что видела его у мадам Эльнар. И этот тип хромал! Будто он настоящий дьявол! Священник из Монталегре, где живет… та троица, приходил к ним с представителем властей, и мадам Боссени божилась, что они живут во грехе!

— Что? — Никколо опешил от такого количества обрушившихся на него откровений.

— Они развратники, — наклонив голову к плечу, Валентина заглянула ему в глаза. — Ты понимаешь? Видимо, они все живут в свальном грехе!

После этих слов Валентина смутилась, будто вспомнив о том, что молодой незамужней даме не пристало распространяться о подобных вещах.

— Но это все только слухи, — помолчав, ответил Никколо. — Так говорят злопыхатели и те, кто не понимает гений поэта. Может быть, всему этому есть какое-то безобидное объяснение. Говорят, что труды лорда Байрона оценил Гете. Сам Гете! Человек, написавший «Страдания юного Вертера». Может ли быть более достойная похвала? И разве король поэтов оценил бы человека, который живет в свальном грехе?

Валентина смерила его скептическим взглядом. Откинувшись на спинку стула, девушка опустила глаза и уже, видимо, собралась что-то сказать, но запнулась.

— Раз уж тебя не отговорить, то хотя бы будь осторожен, Никколо. Если тебя заметят в обществе этого англичанина, твоя репутация будет испорчена, подумай об этом. Если не для себя, то хотя бы для меня и для моей семьи. Ведь доброе имя Лиотаров может быть опорочено твоими действиями. В конце концов, ты живешь в нашем доме.

Хотя Никколо не было дела до слухов в женевском обществе, он кивнул. Отец предупреждал его перед отъездом, что в Женеве ревностно следят за приличиями, и поэтому всегда нужно вести себя безупречно.

— Обещаю, что буду осторожен, — торжественно заявил он. — Я не опозорю твою семью. Это будет недолгий визит. Я просто заберу пальто, вот и все.

Она улыбнулась, и тучи, сгустившиеся над ними, развеялись в солнечных лучах ее глаз.

— А когда вернешься, все-превсе мне расскажешь, ладно?

Вивиани рассмеялся.

— Тогда я попрошу одного из ваших слуг отнести мою визитку на виллу. Завтра вечером отправлюсь в этот… оплот греха.

10

Коппе, 1816 год

Никколо читал выпуск «Нью Мансли» 1814 года, в котором были опубликованы его любимые рассказы, когда в его комнату, запыхавшись, вбежала Валентина. Девушка настолько торопилась, что, видимо, совершенно не подумала о том, что не пристало врываться в комнату не постучав. Не смущало ее и то, что Никколо сидел в кресле в полурасстегнутой рубашке.

К несчастью, на вилле Лиотаров не было настоящей гостиной, поэтому юноша устроился в маленькой комнатке с креслом — тут свет лучше всего подходил для чтения. Обстановка здесь, как и во всем доме, была скромной, со строгими линиями и без украшений. Скорее всего, это было связано с кальвинистскими убеждениями семьи.

Валентина взбудораженно махнула рукой в сторону окна, из которого открывался прекрасный вид на парк и озеро.