Ритуал взаимодействия

Многие исследователи современного общества, испытавшие влияние Э. Дюркгейма и А. Рэдклифф-Брауна, привыкли искать в любой социальной практике символический смысл, а также вклад, который данная практика вносит в поддержание целостности и сплоченности использующей ее группы. Однако, переместив свое внимание с индивида на группу, эти исследователи упускают из виду идею, представленную Э. Дюркгеймом в главе о душе книги «Элементарные формы религиозной жизни»[40]. В ней высказано предположение, что личность индивида может рассматриваться как частица коллективной mana (души) и что обряды, исполняемые для подкрепления коллективных представлений, могут порой исполняться и для самого индивида.

В данной работе я намерен исследовать некоторые из возможных смыслов, посредством которых человек в нашем урбанизированном и секуляризированном мире наделяется своеобразным сакральным статусом, который находит выражение и утверждение через символические акты. Будет предпринята попытка построить концептуальный каркас, расширяя и видоизменяя некоторые общеизвестные антропологические понятия. Цель этого построения — обоснование двух понятий, которые я считаю центральными для исследований в данной области: почтительность и умение вести себя. Посредством такой переформулировки я попытаюсь показать, что вариант дюркгеймовской социальной психологии может быть эффективным в современной трактовке.

Данные для этой работы в основном получены в ходе непродолжительного целенаправленного наблюдения за психически больными в современной исследовательской клинике[41]. Эти данные я использую по тем соображениям, что приличия разумнее всего изучать, находясь среди людей, изолированных вследствие очевидной неспособности придерживаться этих приличий. Нарушение ими приличий ограничено стенами больничного отделения, но нарушаемые правила — довольно общие, что позволяет нам выйти в нашем исследовании за пределы отделения и обратиться к англо-американскому обществу в целом.

Введение.

Правило поведения может быть определено как руководство к действию, рекомендуемое не потому, что оно приятно, экономично или эффективно, а потому, что оно уместно или справедливо. Нарушения правил обычно порождают ощущение неловкости и негативные общественные санкции. Правила поведения пронизывают все сферы деятельности и поддерживаются от имени почти всего, что есть в обществе. Всегда, однако, нужна какая-то группировка их приверженцев, а то и развитая форма корпоративной общественной жизни, что делает поддержание правил привычной темой социологических исследований. Приверженность правилам обеспечивает постоянство и упорядоченность поведения; хотя это не единственный источник регулярности в человеческих отношениях, он, безусловно, очень важен. Разумеется, бывает и так, что одобряемые обществом правила поведения неявно нарушают, обходят или используют в неблаговидных целях. Однако такие отклонения служат лишь дополнением к тем случаям, когда правила регламентируют, по крайней мере, внешнюю сторону поведения.

Правила поведения влияют на индивида двояко: прямо, как обязанности, устанавливающие для его поведения моральные ограничения, и косвенно, как ожидания, предусматривающие моральную обязанность других вести себя определенным образом по отношению к нему. Например, медицинская сестра обязана следовать врачебным предписаниям по отношению к пациентам; с другой стороны, она ожидает, что пациенты пойдут ей навстречу, позволяя проделать с ними назначенные процедуры. Такая уступчивость, в свою очередь, может рассматриваться как обязанность пациентов по отношению к медсестре, и она подчеркивает межличностный, актор-реципиентный характер многих правил: то, что для одного человека — обязанность, для других часто оборачивается ожиданием.

Поскольку обязанности подразумевают определенные ограничения действия, мы порой рассматриваем их как обременительную необходимость, которую если и надо исполнять, то с осознанной решимостью, стиснув зубы. В действительности же большинство действий, предписанных правилами поведения, выполняются бездумно; на вопрос о своих побуждениях человек обычно отвечает: «Просто так» или «Захотелось». И лишь когда привычная рутина чем-то нарушена, человек может осознать, что его мелкие нейтральные действия все время подчинялись правилам приличия его группы, а неспособность их выполнить грозит ему стыдом и унижением. Аналогично, он может воспринимать как само собой разумеющееся свои ожидания относительно других людей, и лишь когда дела неожиданно расстраиваются, обнаруживает, что имеет основания для недовольства.