Ритуальные принадлежности

– Ничего, – улыбнулся Федор Васильевич. – Сегодня напишем ему. Прямо сейчас пойдем домой и напишем. А завтра я его авиапочтой отправлю. Оно быстро дойдет, за три дня.

Старуха кивнула и поднялась со скамейки.

* * *

Когда они пришли, никого еще не было дома. Федор Васильевич помог матери снять пальто и проводил в большую комнату. Он взял чистую тетрадку из школьных запасов Аленки, аккуратно вырвал из середины двойной листок, достал авторучку и пригласил мать к столу.

– Начинаем, – сказал он. – Диктуйте, мама.

Таисья Макаровна села напротив сына и задумалась.

– Как его по имени-отчеству? – подсказал Зозуля.

– Петр Филиппович.

– Значит, так… Здравствуйте, Петр Филиппович. Правильно?

– Да, – сказала старуха. – Пиши дальше: доехала хорошо, всё слава богу.

– Ну, бога мы не будем поминать… Доехала я хорошо, сначала на поезде, потом в самолете. Так… Что дальше?

– Пиши: живу хорошо.

– М-м, – сказал Федор Васильевич и потер пальцем переносицу. Подумал немного и начал писать – быстро и молча. Таисья Макаровна следила за тем, как ложатся на бумагу прямые строчки. Ей хотелось узнать, о чем пишет сын человеку, который ему незнаком, но она ничего не сказала пока, чтобы не мешать.

Федор Васильевич исписал страницу и перевернул листок. Старуха вздохнула, подперла щеку рукой.

В середине третьей страницы Федор Васильевич поставил последнюю точку, подписал: «Ваша бывшая соседка Таисья Зозуля». Отложил авторучку, глянул на мать и прочитал ей готовое письмо.

Старуха сообщала соседу, что в городе ей интересно, но она пока не привыкла и немного страшится ходить на улицу, а больше сидит дома, играет с внуками, рассказывает им всякие истории, а вечерами смотрит телевизор. В письме говорилось, что все ее любят и заботятся о ней, она не болеет и не тоскует. А сегодня ходили в кино всей семьей, гуляли в парке, катались на большом и высоком колесе, и она видела сверху весь город. В конце письма интересовалась здоровьем Петра Филипповича, просила передать привет всем соседям и сообщала адрес своего нового жительства… Таисья Макаровна слушала сына и согласно кивала.

– Вот так, – закончил чтение Федор Васильевич. – Все правильно?

– Да, – сказала старуха. – Только ты еще напиши, что я, мол, не просто так с вами живу, а помогаю вам, работаю тоже, и от меня польза есть. Чего говорят мне поделать, всё делаю… – голос ее задрожал. – Готовлю покушать, стираю, мол… Напиши…

Федор Васильевич покраснел, письмо замерло у него в руке. Старуха посмотрела ему прямо в глаза, потом опустила лицо и концом головного платка убрала со щеки единственную слезинку.

– Ладно, мама, – промолвил Федор Васильевич. – Мы про это в следующий раз напишем. А сегодня я с Ниной посоветуюсь… мы придумаем что-нибудь. Обязательно что-нибудь придумаем.

Таисья Макаровна встала из-за стола и прошла к себе в комнату.

5.

Вечером, когда за ужином собралась вся семья, Нина Петровна сказала:

– Знаете что, Таисья Макаровна? – и посмотрела на мужа, тот кивнул незаметно. – Понимаете, у нас мусорка очень рано приезжает, в семь часов утра, это надо специально вставать, а мы поспать любим.

«Какая мусорка?» – хотела спросить старуха, но постеснялась.

– Вот… а потом еще вечером, в пять часов машина бывает, но мы как раз на работе, и ребятишек еще дома нет в это время. Я прямо не знаю, уж не могут как-нибудь приезжать, чтобы людям удобнее было, только о себе думают, честное слово.

– Я помогу, – сказала старуха. – А что надо делать?

– Да вот в пять-то часов… вы же дома всегда. Если вам не трудно, конечно. Мусорное ведро вынести к машине. На лифте спуститься, потом обратно подняться. Федя вам покажет, как лифтом пользоваться.

– Да мы ведь уже ездили в лифте, я знаю! – обрадовалась старуха. – Там надо кнопку нажать, и всё.

– Ну вот, хорошо, – сказала невестка. – Тогда мы один ключ вам оставим, он будет вот здесь, на тумбочке под зеркалом. А из вашей комнаты видно в окно, где она останавливается, мусорка. В пять часов, не забудете?

– Не забуду, – обещала старуха. – В пять часов, чего ж я забуду-то.

– Только знаете, машина недолго стоит, минут десять всего, и мусорщик такой грубый человек, никогда лишнего не подождет, а только обругает всяко, и поехал… Уж вы не опаздывайте как-нибудь, ладно?

* * *

Назавтра с утра старуха ни на минуту не забыла о своем поручении. Заранее сняла с вешалки пальто, принесла к себе в комнату и положила на кровать, чтобы оно было в нужный момент под рукой. После обеда приготовила мусор – умяла его в ведре, закрыла газетой и вынесла ведро из кухни, поставила к самой двери.

До пяти оставалось еще полчаса времени, но старуха не вытерпела больше ждать, надела пальто, взяла в руки будильник и встала к окну, считая в уме оставшиеся минуты.