Ритуалы плавания

Тут в салон вошел Деверель с Брокльбанком и еще несколькими лицами; разговор по необходимости стал общим. При первой возможности я, забрав свое бренди, вернулся к себе в каюту и принялся соображать, что делать. Кликнув Виллера, я велел ему прислать ко мне Филлипса, и этот ловкач имел наглость спросить, зачем мне тот понадобился. Я послал его заниматься собственным делом в весьма определенных выражениях. Филлипс не замедлил явиться.

— Вот что, Филлипс. Я собираюсь к мистеру Колли. Но от вида и запаха комнаты, где лежит больной, меня мутит. Приберите там, и по возможности койку. А когда справитесь, дайте знать.

Мне было показалось, что Филлипс хочет возразить, но он, видимо, передумал и молча удалился. Виллер снова просунул голову в дверь, но я еще не остыл и хорошенько протер его с песочком: если ему нечего делать, пусть пойдет в каюту напротив и поможет Филлипсу. Виллер мгновенно исчез. Прошел добрый час, прежде чем Филлипс постучал в мою дверь и доложил, что почистил, сколько мог. Я отблагодарил его и, страшась увидеть самое худшее, пересек коридор, сопровождаемый не только Филлипсом, но и Виллером, который толкался рядом, словно в расчете получить полгинеи за то, что дал возможность Филлипсу заработать на мне. Эти услужающие так же корыстны, как приходские священники по части платы за крестины, свадьбы и похороны! Они было вознамерились караулить у дверей каюты мистера Колли, но я сказал, чтобы и духу их не было, и подождал, пока они не убрались. Тогда я вошел.

Клетушка Колли была зеркальным отражением моей. Хотя Филлипс и не сумел полностью избавить ее от зловония, он почти достиг желаемого результата, побрызгав всюду какой-то острой, но не отвратной пахучей жидкостью. Колли лежал так, как это описал Саммерс. Одной рукой он сжимал металлическое кольцо, которое оба, Фальконер и Саммерс, назвали рым-болтом. Его стриженная ежиком голова была вжата в валик, лицо повернуто к стене. Я стоял у койки в растерянности. У меня не было опыта по части посещения больных.

— Мистер Колли!

Ответа не последовало. Я попытался снова:

— Мистер Колли, сэр. Вот уже несколько дней, как мне захотелось поближе познакомиться с вами. Но вы не появлялись. Это дурно с вашей стороны, сэр. Могу я надеяться разделить ваше общество сегодня на палубе?

Это звучало вполне пристойно, подумал я, откинув сомнения. Я был совершенно уверен, что мои слова непременно подымут у этого малого дух; у меня даже мелькнула мысль о тягостной скуке, которую придется испытать в его обществе, и это несколько ослабило мою решимость расшевелить его. Я дал задний ход.

— Что ж, сэр, пусть не сегодня, пусть когда вы сможете! Я буду ждать вас. Прошу вас пожаловать ко мне!

Ну не глупо ли было произносить такие речи? Это звучало прямым приглашением этому болвану докучать мне, когда ему заблагорассудится. Я попятился к двери и повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Виллер и Филлипс прыснули в разные стороны. Я оглядел каюту. Она была обставлена скуднее моей. На полке стояла Библия, молитвенник и какая-то грязная, с «ослиными ушами» книга, купленная, скорее всего, сильно подержанной и заново переплетенная в коричневый картон, которая оказалась Classes Plantarum[40]. Другие были богословскими, и среди прочих «Вечный покой святых» Ричарда Бакстера. На откинутой доске стола лежала стопка исписанных листов. Я закрыл за собой дверь и шагнул к своей клетушке.

Не успел я еще открыть в нее дверь, как услышал за спиной шаги Саммерса. Он, как выяснилось, следил за моими передвижениями. Я жестом пригласил его войти.

— Ну как там, мистер Тальбот?

— Я не добился от него никакого отклика. Но посетить его, как вы изволили видеть, посетил. Полагаю, я взял на себя ответственность, на которую вы любезно мне указали. Больше я ничего сделать не могу.

К моему удивлению, Саммерс поднес к губам рюмку виски. Он принес ее тайком или, по крайней мере, незаметно — впрочем, кто стал бы высматривать подобный предмет в руках столь известного своей воздержанностью человека?

— Саммерс… дорогой мой Саммерс! Никак вы научились попивать!

Что это не так, было видно яснее ясного. Он захлебнулся и закашлялся при первом же глотке.

— Вам надо практиковаться, голубчик! С Деверелем и со мной иногда!

Он глотнул еще, глубоко вздохнул.

— Мистер Тальбот, вы сказали, что сегодня не можете на меня сердиться. Вы шутили, но это было слово джентльмена. И вот я снова вынужден прибегнуть к вам.

— Я устал от всей этой истории.

— Ручаюсь, мистер Тальбот, что беспокою вас в последний раз.

Я развернул парусиновый стул и плюхнулся на него.

— Ладно, выкладывайте, что считаете нужным.

— Кто несет ответственность за состояние этого человека?

— Колли? Черт его дери! Он сам! И не будем ходить вокруг да около, как две набожные старые девы! Вам желательно расширить круг несущих ответственность, так ведь? Вы, разумеется, включите капитана. Согласен. Кто еще? Камбершам? Деверель? Вы сами? Вахта правого борта? Весь мир?