Рюрик

- Долго вы меня слушали, дослушайте до конца, - не обращая внимания на шум, продолжал Гостомысл. Голос его с каждым словом всё крепчал и крепчал. Он уже не дряхлым стариком казался в эти мгновения. Порыв восстановил его силы. Гостомысл приподнялся, сел и громко, так что слышали все собравшиеся вокруг, начал:

- Добра вы ищете, добра себе хотите, так слушайте же, где оно! Сами вы решили, что нужен нам князь, только при его единой воле прекратятся наши раздоры… Сами же вы сознались, что своего князя нельзя выбрать потому, что не будет к нему от родов славянских должного почтения и уважения… Сказал я вам, что нужно избрать чужого… Так вот, есть у меня, например, такой чужой, который в то же время и свой, для всех нас - свой родной.

- Слушайте, слушайте, что говорит Гостомысл, - послышалось кругом…

Толпа сомкнулась ещё теснее около помоста, воцарилась тишина.

- Есть за морем[26], в той стране, откуда приходили не раз к нам гости норманнские, славное племя россов; всё оно состоит из выходцев с нашего родного Ильменя, и есть в этом племени три брата витязя: Рюрик, Сигур и Триар; пойдите к ним, умолите их, чтобы пришли они княжить и владеть землями славянскими, творить в них суд милостивый и правый, виновных наказывать, от врагов защищать… Согласятся они, придут к вам - благо всему народу славянскому…

Старик на мгновение остановился и затем продолжал с новой силой:

- Пусть и племя своё возьмут они с собой, не чужие нам россы. Ильмень им родиной был. Вот где добро для всех славянских родов, вот где и правда великая, могучая… Послушайте меня, приведите к себе братьев-витязей, мир и согласие воцарятся между вами…

Гостомысл умолк и, тяжело дыша, почти без чувств опустился на носилки. Невообразимый шум поднялся на вече.

- Как, призвать россов, варягов? Давно ли мы сами их прогнали? кричала одна сторона.

- С варягами лучше жилось, порядок был, - отвечали другие, - что же, что тогда прогнали? Теперь сами зовём…

Отдельные голоса слились в общий гул. Вече шумело, кричало, но многим, очень многим пришёлся по сердцу совет Гостомысла.

- Князя нужно, а призвать чужого - никому своим не обидно. Да и какие нам варяги чужие? Сами от нас счастья искать ушли!..

Такое мнение преобладало…

Наконец, после долгого горячего спора, едва не дошедшего до рукопашной, решение было принято…

Вече согласилось с Гостомыслом… Призвать князей из-за моря, от варягов-россов, решено было окончательно…

Вмиг весь помост был облеплен нашедшими наконец выход из тяжёлого положения старейшинами всех приильменских и соседних с ними племён.

Мудрец славянский, мертвенно-бледный, с закрытыми глазами, лежал на носилках.

- Гостомысл, Гостомысл, - наклонились к нему старейшины, - слышишь ли: весь народ славянский последует твоему совету!

Гостомысл открыл глаза, радостная улыбка озарила его лицо, тихое счастье засияло в снова загоревшихся глазах.

- Принял, принял, - прошептал он.

- Да, за море, к Рюрику, Сигуру и Триару, будут отправлены послы…

- О, счастье, счастье! - воскликнул старец. - Мужи новгородские и вы, старейшины, подойдите… Дайте мне умереть спокойно… Клянитесь, что князь будет призван…

Желание Гостомысла было исполнено. Тут же, на вечевом помосте, дали клятву возможно скорее призвать князей из скандинавского племени варяго-россов все приильменские старейшины, а с ними старейшины кривичей, веси, мери и дреговичей…

- Теперь я умру спокойно! - в порыве счастья воскликнул Гостомысл. Родная страна! Великое будущее открывается перед тобой! Крепкая властью своего единого вождя из века в век будешь процветать ты… Прекратятся в тебе раздоры, и, сильная, могучая, будешь ты расти, расти на славу нам и страх врагам… Все беды твои прекратятся, сильны славяне будут единой властью, и падут пред их великой страной в изумлении все народы…

В несказанном восторге, как бы видя пред собой какое-то чудное зрелище, Гостомысл протянул вперёд обе руки и продолжил прерывающимся голосом:

- Вижу в тумане многих веков, на севере дальнем, город великий… Вижу в тумане родную страну могучей и сильной, вижу державных вождей… Прежних раздоров как не бывало… Мирным трудом поселяне свой хлеб добывают… Воинов рать от врага их хранит… Счастье, довольство в славянском народе… Боги! Вам слава…

Голос Гостомысла слабел и перешёл, наконец, в чуть слышный шёпот. Окружавшие носилки старейшины с тревогой глядели на него… Вдруг старец вздрогнул всем телом и тихо опустился на ложе. Глаза его закрылись, но по лицу блуждала прежняя радостная, счастливая улыбка…

- Тише, заснул Гостомысл, - послышался шёпот. Но Гостомысл не спал. Дело его на земле было кончено, и душа оставила его дряхлое тело - он умер.

День клонился к вечеру. Последние лучи заходящего солнца озарили своим светом славян, в гробовом молчании окруживших смертный одр своего мудреца…

VII. СРЕДИ ВИКИНГОВ

Воин от колыбели,

Я жизнь обрёк свою!

Сага об Олофе Тригвасоне.