Рюрик

Поваленное дерево, падение, осиный домик — все эти события разволновали Марту, но сами по себе не вызывали страха. Все, что с ней случилось за то время, что она находилась в лесу, было пусть неприятным, но вполне ожидаемым.

В отличие от муравейника.

Марта не могла понять, что с ним не так, но что-то было не так.

Мозг сигналил об опасности, но она не могла распознать сигнал. И не понимала, где опасность.

Это было странное состояние — на той грани, где встречаются социальный опыт и инстинкты, выученные правила и темные желания, иррациональные страхи и здравый смысл, всегда призывавший их игнорировать.

Марте чудилось, будто ее сознание раскололось и вместо одной Марты перед муравейником стояли две — знающая ответ и не знающая его.

Не знающая ответ Марта растерянно, как девочка, потерявшая любимое колечко, перебирала воспоминания в шкатулке. Шкатулка была игрушечной, в ней лежали пешеходные переходы, где надо смотреть сначала направо, потом налево, незнакомцы, с которыми нельзя говорить, железные качели на звенящем морозе (не лизать!) и правило никогда не соглашаться без презерватива (ха-ха). Там не было ничего похожего на муравейник.

Не знающая ответ Марта беспомощно смотрела на Марту, знающую ответ. Не знающей Марте было семнадцать, знающей — четыре. Она стояла возле муравейника в отцовской брезентовой куртке и желтых резиновых сапогах и помогать не собиралась.

Ты никогда мне не верила.

— Но в шкафу ведь не было чудовища! И клоун не хотел меня съесть!

Тогда ты сама знаешь, что делать.

«Конечно, знаю, — подумала Марта. — Взять себя в руки и идти на север. Как и собиралась».

Она поправила рюкзак и пошла дальше, держа курс на север, но забирая на несколько градусов влево, как учил ее отец.

Человек инстинктивно идет вправо в лесу, так устроен его мозг.

Лес постепенно редел, и это радовало Марту. Она шла уже почти час и рассчитывала выйти на проселок минут через пятнадцать.

Ее расчет траектории был в целом верным, как и попытка держать курс чуть левее, — единственным, чего Марта не учла, была скорость ее движения.

Чтобы срезать край леса, который огибал проселок, нужно было идти по самой кромке, лишь через два километра взяв на север, и пройти еще километр леса насквозь. Она же двигалась строго перпендикулярно к проселку, удаляясь от федеральной трассы Архангельск — Вологда и приближаясь к северо-западной границе Сийского лесного заказника, раскинувшегося на сорок три тысячи гектаров.

Деревья поредели, и Марта ускорила шаг. Тишина сменилась ровным шумом, который Марта приняла за шум машин.

Впереди она уже видела просвет — лес обрывался.

Но не проселком, как она думала, а ущельем.

На каменистом, с песчаными проплешинами склоне росли искривленные сосны и карликовые березы, внизу шумел ручей. Вода, набегавшая на пороги, сдвигала камни и гальку и производила звук, похожий на звук двигателей.

Ущелье простиралось вправо и влево насколько Марта могла видеть. Глубина его на глаз составляла метров сорок. В этот момент она поняла, что было не так с муравейником.

Муравьи любят, чтобы в их окна светило солнце, Марта.

Она скинула рюкзак, села на землю и заплакала.

Идиотка!

Муравейник стоял у дерева, значит, север был за деревом, а она все это время шла на запад.

У воды комаров стало еще больше. Если в лесу они почти не беспокоили ее, то на открытом пространстве она едва успевала их убивать. К тому же к комарам присоединилась мошка, она жалила больнее, и покусанные места тут же начинали гореть. Марте захотелось пить. Она открыла рюкзак и достала бутылку газировки, купленную на заправке.

Береги воду, Марта.

Она замерла, не успев поднести горлышко к губам. Это ее единственная вода. Марта сделала маленький глоток, потом еще один, потом закрыла бутылку пробкой. Если она заблудилась…

Конечно, заблудилась.

Марта вывернула рюкзак. На землю вывалились два желтых и два красных носка, трусы, книга Алена Роб-Грийе, которую она открыла один раз и читать это было невозможно, тушь для ресниц, помада, обещавшая оттенок «матовый шоколад», упаковка тампонов «Котекс», сарафан Любы Красиловой с открытой спиной и флакончик антисептического геля для рук «Роза» — «Ваши руки пахнут розами, где бы вы ни находились». А также пакетик чипсов и два шоколадных батончика. В боковом кармане обнаружилась сплющенная упаковка «ригли».

Мята обладает седативным действием, Марта. Поэтому она входит в большинство успокаивающих средств.

Ей нужно было успокоиться. Просто выдохнуть.

Марта развернула пластинку «ригли» и засунула в рот. Бумажку она смяла и бросила в рюкзак.

Ни в этот момент, ни после ей не пришло в голову, что по следам, которые она оставит, ее можно будет найти или хотя бы проследить ее путь.

Ладно, она не смогла срезать дорогу через лес.

Это придется признать.