Рюрик

Та вышла вперед и рассказала, что водяное зерно они находят летом на малых реках, впадающих в Двину. Растет оно на мелководье в двухстворчатых раковинах и то не в каждой. На малой глубине собирают руками или пальцами ног. Если больше, опускают с лодки в открытую створку тонкий поводок, та закрывается и вынимают.

– Сколько дашь за такую меру? – взял старшина из руки стоявшей сбоку девчушки берестяной туесок с голубикой (был он с ковшик для воды).

– Три куля ржи, два соли, голову воска и короб наконечников для стрел.

– Гард покосился на сидевших с ним рядом соплеменников, те молча кивнули.

– Ну, вот и сговорились, – прогудел Деян.

Шестеро ватажников тут же сходили на коч и вернулись с платой, уложив ее перед старостой. Что чудины сдержат обещание, можно было не сомневаться. Те никогда не обманывали.

По знаку Гарду молодые парни унесли груз в ближайший лабаз на сваях, а затем хозяева начали потчевать гостей на лужайке. Их угостили стерляжьей ухой и вареной олениной, печеными рябчиками и грибами с моченой морошкой. За едой завязался разговор, а когда хозяева узнали, что гости желают добыть красной рыбы, тут же согласились.

На реке ватажники пробыли неделю, выметывая в указанных ими местах сети и вытаскивая их полными осетра со стерлядью. Устроив чуть выше по реке свой стан, добытчики потрошили, солили и укладывали улов в бочки, набивая деревянными киянками в тугую крышки. Заготовили и бочонок икры, хороша зимой с кашей.

Когда работу закончили и пошли проститься с чудинами, Гарду передал Деяну малый туес, доверху наполненный жемчугом, – держи, как договаривались. Еще собирать?

– Собирайте, – рассматривая на солнце самую крупную, ответствовал Деян. – Цена та же самая. Ну а теперь до следующего лета, прощайте.

Назад плыли в хорошем настроении (поездка удалась), Годимир звонко затянул

Нашей песней, всех древнее,

Чашей полной Род восславим.

Родину, супругу Рода,

С грозною судьбой поздравим!

Под дружные удары весел его поддержали остальные.

Пусть земля сурова наша,

Ты одна у нас такая,

За тебя налита чаша,

Нет ни дна у ней, ни края!

заполнила речной простор удалая песня…

Минуло четыре года. Стояло лето. Коч Деяна, как обычно, готовился на промысел.

В трюм судна ватажники грузили охотничью справу – рогатины, остроги, топоры, луки с запасом каленых стрел на всякий случай, кули с сухарями и вяленое мясо с рыбой. К ним теплую одежу – лето там было много холоднее.

За прошлое время они еще дважды сплавали на Волхов, доставив туда грузы шкур и зуба морского зверя, соль и получаемый от чудинов речной жемчуг. Все выгодно продали Тишиле. Он, став посадником, дал изрядную цену. А еще Велибор познакомился на игрищах в ночь на Ивана Купала с купеческой дочкой Любавой на три года моложе. Прыгали вместе через костер, водили хороводы и приглянулись друг другу.

Купив на торжище груз высушенного пиленого дуба, и доставив в Мезень, братья заказали плотникам еще один коч, он теперь строился близ погоста. Стучали топоры, шуршали струги и скрипели пилы, дело подвигалось. Руководил всем Путята. Изрядно понимавший в этом деле, он оставался на берегу.

На этот раз, посоветовавшись с ватажниками и тестем, Деян решил пойти далеко на север, к Груманту*. Это был большой, частью покрытый льдом остров, в окружении малых, там морского зверя водилось больше, и он был крупнее.

Закончив погрузку, распрощались с семьями и друзьями, земно поклонившись им, взошли на судно. Два парня отдали чалки, налегли на весла, отчалили. Шли на них пока не задул ветер, по воде побежали пенные барашки, подняли парус. Вскоре берега залива раздались шире, а потом исчезли. Кругом без конца и края, синела вода.

Спустя четыре дня Студеное море кончилось, вошли в Ледовитое*, так звали мезенцы промеж собой. Оно было много больше, где кончалось, не знали.

Днем сверялись по солнцу, а ночью с главной звездой на небе – Маткой*, бывшей, хотя и малой, но отличной от других. Те всю ночь ходили, а она стояла на месте до самой утренней зари. Навстречу катили длинные пенные валы, но судно под парусом уверенно шло вперед, ведомое опытным кормчим. Порой встречались истаявшие ноздреватые льдины, тоже указывающие путь к северу.

На второй неделе плавания в легком серебристом мареве открылись первые острова Груманта, пошли к ним. На скалах орали птичьи базары, спускающиеся вниз долины, прорезанные ручьями, розовели мхами, бледно зеленел кустарник. А у подножий многих виднелись лежбища морского зверя – нерпы, тюленя и моржа. За последним и пришли мезенцы.

Эти величиной с быка гиганты вместе с гаремами и потомством предпочитали отдельные места. В море у них был только один враг – касатка, а на берегу белый медведь, так что ластоногие никого не боялись, но любили уединение. Старые и самые большие особи имели саблевидные клыки длиной в руку человека, длинные щетинистые усы и более светлую окраску. Молодые – темнее, с коричневатым отливом, а щенки с черным.