Рюрик

Князь фризов зашуршал пурпурной накидкой, скреп-лепной драгоценной фибулой [Фибула - металлическая застежка для одежды] на правом плече, повернул голову в сторону слуги и удивился: который раз нынче Рюрик лютится, а тот в ответ покорно молчит, и все! И это когда среди старых словен-рарогов говорливых слуг - хоть отбавляй, а непокорных и буйных - и того больше. А ежели учесть смешанную кровь старика - мать его была кельтянкой [Кельты племена индоевропейской языковой группы, населявшие в начале I тысячелетия до н. э. территорию современной Франции, Швейцарии, Бельгии (римляне называли их галлами), ппзже - Британские острова. Северную Италию и другие земли. Кельтские этические элементы принимали участие в формировании английской, бельгийской и других европейских народностей], то остается только гадать, почему так покорен нынче управитель княжеского дома.

Да, недовольство князя не возмутило слугу: уж очень хорошо он понимал причину его нынешнего беспокойства.

- И сколь еще будем ждать? - тихо спросил Юббе князя рарогов, не желая пока втягивать своих соплеменников в тяжелый разговор.

Слуга вытянул морщинистую загорелую шею и насторожился: князья говорят при нем - ранее такого не бывало. Видно, дела совсем плохи, коль перестали стесняться даже его. Он одернул под поясом длинную до колен красную рубаху, выпущенную поверх красных же полотняных штанов, и направился к выходу из гридни, но вдруг услышал:

- Руги, а как ты думаешь?

Слуга вздрогнул всем телом: редко за свои пятьдесят лет службы князьям этого рода он слышал имя, которым когда-то его называла только мать.

- Руги, я спрашиваю тебя, за сколько дней ты в молодости добирался до волохов? [Волохи (слав.) - славяно-романо-кельтское племя, жившее в Прикарпатье] - с легкой горделивостью проговорил Рюрик, восседавший за столом, как и полагалось хозяину, на отдельном широком табурете. Он внимательно наблюдал и за гостями, которые почуяли вдруг всю сложность положения князя рарогов, который так долго ждет кого-то, а кого - нельзя спрашивать, и за слугой, который прикрыл свои выцветшие от времени глаза и склонил к плечу седую голову, что-то вспоминая. Но управитель знал, что князь действительно обеспокоен и отвечать своему хозяину надо не медля.

Рюрик совсем молод. Ему недавно исполнилось двадцать лет. Узкое скуластое лицо его с прямым носом, темно-серыми глазами и чистым высоким лбом было сосредоточенным и чуть ли не хмурым. Но пухлые яркие губы и мягкая улыбка выдавали в нем натуру добрую. Густые пшеничного цвета волосы обрамляли лицо, в котором наметанный глаз Юббе угадывал твердость и непоколебимую решительность. Решительность исходила и от той пока еще юношеской порывистости, которая сопровождала каждый жест и каждый взгляд молодого рарожского князя.

- Ну? - не без тревоги переспросил Рюрик старого кельта, слегка бренча тяжелой цепочкой с символическим изображением сокола на овальной бляшке, висевшей на груди поверх тонкой кожаной сустуги [Сустуга (слав.) - верхняя одежда без рукавов]. Отец, умирая, передал единственному сыну эту серебряную цепь как символ княжеской власти.

- Ты дал послам мало дён для первого пути, - негромко ответил слуга и что-то пробормотал себе под нос. Гости засмеялись.

- Это почему же? - удивился Рюрик. - Я учел все. Волок им дадут сразу, - важно заметил он, как человек, за плечами которого большой жизненный опыт, и горделиво добавил: - Волочане со всеми одинаково приветливы, иначе им и не выжить...

- Да! Но ты забыл про вешнее половодье, а из-за него путь всегда труднее, - решительно напомнил старик и с сожалением глянул на своего повелителя.

Рюрик нахмурился: "Слуга прав. Весна шла глухая, затяжная. Это и понятно: зима была сырая и снежная. Воды и поныне много везде, хотя и цветет месяц травень".

Юббе нетерпеливо заерзал на широкой скамье: наконец-то минуло мучительное молчание, и все говорят, словно отходя душой, откровенно, открыто.

- Ну хорошо, - тихо согласился Рюрик, - так сколь же дён надо прибавить еще? - передразнив слугу, но уже спокойнее, спросил он.

- Еще... дён пять! - нерешительно предположил старый кельт, забавно сморщив и без того сплющенный нос. - Так будеве вернее, - добавил он смущенно и почему-то по-словенски.

- Вернее... - проворчал Рюрик. - Тебе дай волюты и месяц готов будешь ждать!

Гости снова засмеялись.

- Ну, тогда хоть дня два подождать надо... не гневаясь, - тихо проговорил слуга и развел руками. - Не хотите верить, - и он выразительно посмотрел на князя бойких фризов, - как хотите} Что вам слушать советы стариков!. Что с вас возьмешь?.. - проворчал он.

Юббе выпрямился, словно принимая вызов старого слуги.

- Я спрошу его? - обратился он к Рюрику, медленно выговаривая тяжелые рарожские слова.

- Конечно, - разрешил тот.

- Как часто ты бывал у волохов? Ведь путь туда очень труден!

Руги вспыхнул и с обидой и гордостью доложил:

- В молодости, с торгом - каждую весну... Потом, как ранили в ногу, реже.

- И... в какой же ты срок справлялся? - продолжал задавать ему вопросы знатный фриз.