Рюрик

Рюрик вспыхнул. Вздернул подбородок. Откинул длинные волосы за спину. Нервно провел правой рукой по груди, где висела обычно драгоценная цепь с соколом, которой он любил, разговаривая, слегка позванивать, но тут же колюче, сиротливо опустил руку и молча сел рядом с фризом.

- Почему на тебе нет цепи с соколом? - все-таки спросил Юббе Рюрика, чтобы начать тот серьезный разговор, который он уже давно вел с ним мысленно. - Ты что, ослаб духом? Или головой? - Фриз не отводил сурового взгляда от глаз Рюрика. - Ну, что молчишь? Разве впервые вера твоя подверглась испытанию?

- Нет, - грустно ответил Рюрик и тотчас же быстро добавил: - Но раньше я не принимал все это всерьез. Мне просто понравился семисвечник. Он так красив... В нем есть какая-то тайна. А теперь я, как в паутине, в этих тайнах. Самые близкие мне люди что-то недоговаривают, что-то таят от меня и Верцин, и Бэрин, и Руцина! Я отпустил миссионеров и думал, что на этом все кончилось...

- Нет, не кончилось, - резко оборвал его Юббе. - Семисвечник стоит у тебя на столе до сих пор. Значит, уже тогда, возможно, и не отдавая себе отчета, ты решил, что за словами миссионеров что-то есть, уже тогда тебе захотелось разобраться. Ты задумался, и вот результат! Нужно было сразу гнать их вон!

- Но... я предупреждал их, что разговор наш - просто моя прихоть... растерянно оправдывался Рюрик.

- Пора с детством кончать, князь рарогов, - сердито проговорил Юббе. Мы с тобой воины. Наше дело - биться с врагом. Пусть жрецы решают, чей бог сильнее и от кого из них больше пользы. А миссионеры - они только смущают воинов, отвлекают их от дела.

- Но... это не я позволил им... Это Верцин! - виновато молвил Рюрик и запнулся, поняв, что сказал глупость. Он так растерянно посмотрел на фриза, что Юббе рассмеялся.

- Верцин-то мне понятен. А вот ты со своим семисвечником запутал не только меня, миссионеров, но и старого веждя! Ведь он подумал, что ты сомневаешься в Святовите! - возмущенно пояснил Юббе и вдруг грустно сказал: - Семь свечей говорят о мудрости и стремлении их хозяина познать откровение бога Йогве... Какая же мудрость иудеев неподвластна нам?.. В чем она заключается?.. - хмуро спросил фриз.

Рюрик не знал, что ответить на это, и низко склонил голову. Он уловил непонятную грусть пирата и боялся той правды, которая таилась в ней.

- Ладно, - примирительно сказал знаменитый пират и хлопнул Рюрика по плечу. - Слава Святовиту, все кончилось миром, и мне пора в свою Арконию собираться! - Он испытующе посмотрел на Рюрика. - Так почему ты своего сокола не носишь? Ждешь, когда попросят? Ты что же, решил оставить свою дружину? Да твоя дружина - это награда Святовита и Перуна за твои труды! И если ты забыл об этом, то они быстро тебе напомнят обо всем! Воины преданы тебе, но они ждут того же и от тебя. - Юббе встал, выпрямился, одернул свою княжескую сустугу с изображением горы на груди и с вызовом посмотрел на Рюрика.

"Ты прав во всем, мой дорогой друг, - сконфуженно подумал Рюрик и залюбовался горделивой выправкай пирата. - Но... мне действительно так плохо, что я никому об этом не могу сказать... Мне никто не поверит... Но ты прав! Прав, Юббе! Я не имею права забывать дружину! Отныне и навсегда я буду жить только ее заботами и не буду впускать смуту в свою душу! Да принадлежит она вечно только Святовиту!" - взволнованно думал молодой князь, но вслух произнес только одно:

- Да пошлет тебе Святовит крепкого здоровья, Юббе! Ты настоящий друг!

Фриз порывисто, крепко обнял его и тихо сказал:

- Да ведь я не один у тебя, слышишь?

- Слышу, - как эхо, повторил Рюрик.

- Мне бы такого помощника, как твой Дагар, - ворчливо вдруг пробурчал Юббе севшим голосом и отвернулся, скрывая свое смущение. - А Бэрин! Верцин! Да, князь рарогов, ты родился под счастливой звездой! - убежденно воскликнул знаменитый пират, но на Рюрика эта убежденность мало подействовала.

Нет, он не подал вида, что все еще огорчен и не все для себя выяснил. И он действительно верил Верцину, Бэрину и даже волохам, но то новое ощущение, которое появилось совсем недавно, - ощущение, будто бы кто-то его постоянно слышит, следит за его мыслями и действиями, не давало ему покоя. Да, Юббе прав! Он немедленно облачится во все княжеские одеяния. Он будет жить делами дружины, и это, может быть, избавит его от того навязчивого ощущения, которое так беспокоит его, но о котором он не может поведать никому на всем белом свете.

Рюрик выпрямился и одернул рубаху тем уверенным движением, каким обычно перед боем приводил в порядок кольчугу. Все самое сокровенное, сугубо личное отныне и навсегда будет он прикрывать кольчугой. И никто не должен знать, как закаляется душа молодого князя рарогов, и, главное, - никто не сможет легко уязвить ее.