Рюрик. Полёт сокола

Хродульф вернулся лишь с наступлением темноты, но не только со своими воинами. В первые мгновения, когда к костру подошёл высокий словен в кольчуге и с боевым топором за поясом, а следом стали появляться ещё вооружённые люди, холодок пробежал по телу и мыслям скальда. «Неужели, он привёл воинов Рерика?» – хлестнула жуткая догадка. Но эта мысль тут же покинула его, потому что следом за словеном в освещённое костром пространство ступил… кормщик драккара конунга Олафа. У него была перевязана рука, лик осунувшийся, а очи, как у загнанного в западню зверя. Тут же оказался и ещё один воин с корабля хёвдинга. Это было уже страшнее воинов новгородского конунга. А если Гуннтор жив и выяснится, что он давал совсем другой приказ Ас-скальду? Вмиг певец почувствовал себя в ледяной волне зимнего моря.

– Вы откуда, что случилось, почему вы здесь, где конунг, где Олаф? – засыпал вопросами пришедших скальд, чтобы скрыть свою растерянность. А вдруг следующим из темноты появится сам конунг. Что ответить ему? Как оправдаться за бегство и что он об этом знает?

– Эге, скальд, так не делают, мы голодны, а ты вместо того, чтобы накормить нас, набрасываешься с вопросами как сторожевой пёс на прохожего, – воскликнул кормщик, оглядываясь на столь неожиданно появившихся земляков.

– О да, в волнении от радости встречи я даже забыл о еде, – смутился певец.

– Что с конунгом, ты видел его? – шёпотом, весь дрожа от нетерпеливого ожидания, спросил скальд у Хродульфа, пока пришедшие рассаживались вокруг котла с душистым варевом.

– Он убит, и большинство его воинов тоже, про Гуннтора с Лодинбьёрном они ничего не знают, но судя по тому, что конунг Ререк и его воевода пришли в Новгород и убили Олафа, их тоже нет на этом свете…

Эти слова верного друга не просто вернули испуганного скальда к жизни, но подействовали как самое крепкое греческое вино. Душа его запела, а движения стали полны уверенности и даже некого величия. Забыв о еде, он отошёл в темноту и от всего сердца стал благодарить Одина и Тюра, и всех богов за чудесные новости, за спасение его жизни, имени и чести воина. Возвращаясь к костру, Ас-скальд постарался «стереть» со своего лика следы счастливого ликования.

– Вначале всё шло так, как задумали наш конунг Олаф, Вадим и хёвдинг Горевата, – принялся неторопливо рассказывать кормщик, утолив голод. – Новгородцы дали нам своих людей, и мы, пройдя по граду, определили, кого из людей Рерика следует уничтожить первыми. В назначенное время мы вместе с новгородцами, которые были с нами заодно, – кормщик кивнул на словен, что сидели тут же, – принесли ререгов в жертву Одину. К вечеру Вадима Храброго объявили новым конунгом Новгород- чины. К нам присоединились и те из наших земляков, которые пришли в Нов-град или шли через него в Альдогу. Всё было отлично, часть противников убита, другая в цепях ожидала участи рабов. – Рассказчик тяжко вздохнул, видно, дальше начиналась неприятная полоса воспоминаний. – Мы ждали, что через два- три дня подойдут воины Гуннтора с Альдоги, которые сообщат, что Рерик и его воевода, как его… Пырей, напомни, – кормчий повернулся к высокому словену.

– Ольг, – подсказал новгородец по имени Пырей, который был первым помощником у Гореваты и Сквыря по их солеварному делу, а также исполнял роль толмача, владея чудским, франкским и нурманским языками.

– Как ты сказал – Ольг? – вдруг вскинул светлые брови скальд. – Я знал одного человека с таким именем, но он погиб на моих глазах. Помните тех словен, что Лодинбьёрн нанял на наш дракккар в Приладожье, мы называли его Хвитрбарт, а ладожцы меж собой Ольг.

– Точно, Хвитрбарт! – воскликнул Пырей. – Я в тот день как раз был в доме Гореваты, когда дозорные сообщили, что к городу со стороны Ладоги подходят викинги. Горевата и особенно ваш конунг Олаф очень обрадовались.

– Я знал, что Молот Тора победит даже отчаянных ререгов! – воскликнул Жестокий, и мы с Гореватой, Сквырём и ещё десятком ближайших единомышленников, в сопровождении воинов поспешили за город, чтобы с почётом встретить победителей. В самом деле, из-за холма показались вооружённые викинги. Встречающие приветственно замахали руками, но потом я увидел растерянность на лике Олафа. Горевата это тоже заметил и спросил у него, что случилось, а конунг ответил, что не видит во главе отряда своего сына.

– Впереди идёт какой-то другой высокий и широкоплечий воин, – растерянно проговорил конунг, а потом добавил, ещё более теряясь, – это не мои воины!…

Между тем пришлый отряд викингов остановился, и высокий воин, что шёл во главе, громко крикнул: «Что, Олаф, ты не узнал меня?» И снял боевой шелом.

– Хвитрбарт?! – изумлённо проговорил конунг и побледнел. А в это время из-за того же холма появился ещё отряд, но это уже были не викинги, а самые настоящие варяги во главе с самим князем Рарогом. Теперь не только Олаф, но и Горевата со Сквырем, и все мы, прочие новгородцы, поняли всё. Схватились за оружие, но было поздно, да и силы неравны. Горевата немедля послал меня за подмогой. Я побежал, а сзади уже зазвенели клинки.