Рюрик. Полёт сокола

Местами извилистая лесная тропа не позволяла скакать быстро, и Рарог досадовал, что приходилось придерживать коня. Но вот дорожка стала почти ровной, и он быстрее погнал скакуна, низко пригнувшись к самой его шее, чтобы получать меньше хлёстких ударов сплетённых над тропою веток. Вдруг конь споткнулся и полетел с маху через голову. Рарог рванулся в сторону, успев в краткий миг падения освободить ноги из стремян и упасть чуть в стороне от тяжелого конского тела. При этом он сильно ударился плечом и головой о какие-то коряги. В очах потемнело, а сверху навалилось что-то тяжёлое, – неужто всё-таки под конём оказался, – мелькнула мысль. Но когда перед очами немного просветлело, понял: это не конская туша, а несколько сильных мужей навалились на него и умело старались скрутить ему руки. Рарог сразу понял, что силой ничего не сделать, направил из чрева волну через ярло в шуйцу и сумел освободить её из железного захвата здоровенного противника. Рука скользнула по одежде врага и обнаружила рукоятку большого ножа на поясе. «Скрамасакс!» – понял князь и, выхватив лезвие, вогнал железо в спину навалившегося. Но второй нападавший ударом ноги выбил нож, наступил сапогом на руку князя и, наклонившись, с размаху ударил его в челюсть. Рарог снова на короткое время потерял сознание, а когда пришёл в себя, то почувствовал, что руки крепко скручены за спиной. Его волокли по лесу, осыпая ударами. Потом перестали бить и, подтащив к двум согнутым рядом верхушкам берёз, накрепко привязали ноги к каждой из верхушек.

– Что, Рюрик, пришёл час расплаты, – прозвучал женский голос. Князь с трудом повернул голову и увидел Велину, жену своего покойного двоюродного брата Вадима. – Братцев твоих, Сивара и Трувора, бог-то легко прибрал, а за тобой пришлось побегать. Ну, вот теперь пришёл и твой черёд, самозванец, отобравший законный трон у моего Вадима, – зловеще проговорила черноволосая. – Ты должен получить заслуженное наказание. Я сейчас разрублю вервь, что удерживает эти берёзки, и ты отправишься в преисподнюю! – Она взяла в руку небольшой топорик и двинулась к поваленному стволу огромной сосны, к которой были привязаны вершины берёз.

– Постой, – остановил её старший из нападавших, – нужно рубить одновременно обе верви, это непросто, пусть лучше это сделает Густав!

Ефанде с утра было тревожно, неясное беспокойство никак не покидало её. Пришёл охотник Шмель, которого недавно поранил зверь. Сегодня нужно было в последний раз приложить целебную мазь и заговорить рану, но она делала всё как-то невпопад.

– Что с тобою, Ефанда, – спросил охотник, – уж не захворала ли сама? Я слышал, у тех, кто лечит, такое бывает, коли больной попадётся тяжёлый, да у меня вроде порядок уже, – он потрогал свежие повязки на руке и груди.

– Добро, Шмель, – рассеяно кивнула чародейка. Видя, что думы целительницы где-то далеко, охотник поблагодарил её и двинулся по тропе. Не успел он пройти и полсотни шагов, как не услышал, а скорее почувствовал сзади быстрое движение – так мчится, чуя опасность, дикий зверь. Охотник едва успел отпрянуть, как лесная ведунья вихрем пронеслась мимо и скрылась в лесу.

– Эге, неладно что-то, совсем неладно, – молвил сам себе охотник и тоже побежал по тропе мягким неслышным шагом. Уловив человеческую речь, снял со спины лук, привычно вынул две стрелы на крупного зверя и, вложив одну в лук, а другую зажав в зубах, безмолвной тенью скользнул в чащу.

– Погоди, Велина! – послышался взволнованный голос Ефанды. – Ты пред новорожденным сыном слово дала, что исполнишь моё желание, как своё, отпусти князя! – молвила невесть откуда взявшаяся чародея. Удивлённые её нежданным появлением, мужи внимательно огляделись, держа оружие наготове. Но вокруг всё было по-прежнему тихо, только лесные птицы, радуясь солнечному дню, перекликались меж собой.

– Кто это? Похоже, та самая Ефанда, к которой так торопился князь? – ухмыльнувшись, спросил старший. – Ну вот, обе птички угодили в силки…

Велина не обратила на него внимания.

– Он убил моего мужа, вместо княгини я стала вдовой, а сын – сиротой… – горячечно блестя глазами, ответствовала она сестре Ольга.

– Вы с сыном остались живы благодаря великодушию Раро- га, но я не ручаюсь ни за чью дальнейшую судьбу, в том числе и за жизнь твоего сына, если слово будет нарушено! – промолвила Ефанда голосом такой внутренней силы, что Велина заколебалась. Даже тот крепкий и невозмутимый воин, которого старший назвал Густавом, невольно остановился на полпути. Провидица, воспользовавшись кратким замешательством, сделала несколько мягких кошачьих шагов вперёд и оказалась между Велиной, Густавом и приготовленным к казни Рарогом.

– Ты поклялась тогда своей Девой, знаешь, что бывает с тем, кто нарушает клятву?! – грозно проговорила ворожея, глядя вдове прямо в очи. Велина, будто пригвождённая к месту тем повелительным взором, так и стояла недвижно с топориком в руке, не в силах сказать «нет» или «да».

– Хватит! Отто, забери девку, Густав, руби! – видя колебания Велины, приказал старший из воинов. Густав взял из рук вдовы топорик.