Рюрик. Полёт сокола

Несмотря на теплое весеннее солнце, тревожные мысли не давали покоя грозному властителю, который хоть и считался вторым в государстве после великого кагана, но на самом деле давно уже, ещё со времён Булана, являлся настоящим правителем Хазарии. Нерадостные вести сообщал каган-беку Менахему помощник эльчибаги. Причём эти худые вести приходили с разных пределов Великой Хазарии.

Словно стараясь отстраниться от неприятных мыслей, навеянных докладом сборщика податей, повелитель Хазарии плотнее запахнул свой длинный шёлковый халат небесного цвета с мягкой белой подкладкой, щедро расшитый золотыми нитями. Мягкие, тоже расшитые ичиги на ногах и белая шапка из молодого барашка составляли его одежду.

– Почему снова уменьшился поток податей? – сурово спросил бек, грозно глянув на упитанного помощника.

– По многим причинам, великий Хамалех, – низко склонился чиновник. – Из-за того, например, что столько лет не платит дань Куяба, с тех пор, как пришлый варяг по имени Аскальд со своими людьми возглавил воинов Куябы-Киева и изгнал всех наших сборщиков дани вместе с нукерами, часть из которых убил. Очевидцы рассказывали, как закованные в железо жестокие северные воины, закрывшись своими большими щитами и ощетинившись копьями, пошли прямо на отряд наших конных нукеров и разрезали его надвое своим пешим железным клином, как жирную баранину острым ножом. Свои обоюдоострые мечи, которыми поляне платили нам дань, они повернули против хазар и тем нанесли большой урон казне.

В последние годы участились грабительские налёты бечене- гов и угров, с каждым годом уменьшается поступление дани с народов Кавказа. Но, пожалуй, самое главное – это уже известные великому Менахему синьские беспорядки. Ведь после того, как там вспыхнуло восстание земледельцев, а их каган-император жестоко подавил его, пришло в упадок всё шёлковое дело. Земледельцев порубили столько, что теперь некому выращивать шелкопряда и кормить его тутовыми листьями. Нам просто нечего возить, наши шёлковые караваны, которые приносили большую часть дохода, теперь почти не ходят к синьцам… Да и с Булгарии получили в этом году меньше, потому, что урусы из Куябы пограбили их земли, особенно вокруг Булгара и Сувара. И хотя города не были взяты, а враги отогнаны, многие купцы и баилы лишились своих людей и имущества и не смогли заплатить весь налог. С них, конечно, взяты долговые расписки, если не вернут, отдадут свою землю или будут проданы в рабство, но это не меняет положения дел…

Бек помрачнел, его большие пухлые губы искривились, выражая крайнее недовольство и досаду, а в чёрных сливовидных очах под мохнатыми дугообразными бровями сверкнули искры гнева. Рассерженный сын Авраама оглянулся и кликнул одного из своих верных хорезмийских стражников.

– Всыпь ему десять плетей за дурную весть, – велел он. Тучный сборщик податей побледнел и покорно согнул спину. Он старался не кричать, зная, что бек этого не любит, и только тихо стонал после каждого удара плети, лик его при этом покрылся капельками пота. – Манасия, как всегда, мудр, – проронил негромко бек о старшем сборщике налогов, мельком взглянув на искривлённый болью лик тучного, – с плохими вестями посылает своих помощников, а не приходит сам!

Советник Исхак угодливо закивал, боясь, что великий Ха- малех накажет и его.

– Мы в тот раз не наказали урусов, оттого обнаглевший волк заявился прямо в нашу кошару. Войско киевского кагана Дира и его бека Скальда осмелилось прийти грабить Волжскую Бул- гарию, подвластную нам! – рассержено проговорил бек.

– Прости, великий Менахем, сын божественного Аарона, нам пришлось тогда укрощать беченегов, – ответил Исхак, – но в Булгарии урусы получили достойный отпор и убрались к себе. И ещё, о великий Хамалех, в Северной Словении укрепляется другой варяг – каган Рерик, который, говорят, ещё свирепее Скальда. Он заставил платить ему дань все окрестные племена и собирается завоевать те славянские земли, которые издавна платят дань Великой Хазарии…

– Если дать окрепнуть этому Рерику, он, наверняка, захочет оторвать у нас своих собратьев-данников: северян, кривичей, радимичей и вятичей. Он и так уже подобрал под себя те города, где сходятся пути из Азии и из Кунстандии в Прибалтику и Северную Европу. Этот дерзкий варяг стал богатеть с каждым днём, почему молчали раньше мои мудрые советники, уже давно пора с ним решать, – так же сердито ответил бек.

– Думаю, о великий, что нужно отправить сильное войско и проучить зарвавшегося морехода, – кланяясь, учтиво отвечал Исхак. – Реки вскрылись, и пришли первые торговые корабли этих дерзких северных урусов. А вдруг они замышляют что-то против Великой Хазарии, может, в их кораблях оружие и воины для нападения на нас? – предположил советник с притворным испугом.

– Так проверь… – мимоходом обронил бек, потом добавил: – Если они убьют или ограбят наших торговцев, мы не сможем удержать священного гнева наших нукеров… – Исхак, понимающе улыбаясь, склонился ещё ниже, выражая мудрейшему всю свою преданность, и после жеста бека хотел удалиться.