Рюрик. Полёт сокола

– Нет, если ещё встретимся, то расстаться не сможем, – так же тихо, но твёрдо ответила ворожея, ускользая от объятий.

– Что ж мне теперь, до конца жизни маяться? – в сердцах воскликнул Рарог, снова хватая её за руку. Но Ефанда, с трудом освободившись, шепнула: «Прости, милый!» и ушла, не оглядываясь.

– Отчего она ушла?! – Рарог в расстройстве заметался туда-сюда по полянке, потом остановился перед Ольгом и схватил его за плечи, глядя прямо в очи пронзительным взором.

– Она ведь сама только что сказала, что не может меня забыть, почему ушла?

– Потому что не хочет сделать несчастной твою семью. «Он нужен сейчас жене и дочери», – так она сказала. А ещё…

– Что ещё? – нетерпеливо перебил Рарог.

– Ефанда – весталка, она служит женской богине, и если станет женщиной, то потеряет свой провидческий дар…

Глава четвёртая Отворотное зелье

Страстное свидание Ольга. «Хочу взять тебя в жёны». Странные речи Велины. Амфорка на шее. «Больно ты совестливый, придётся другого искать…». Горькие мысли на берегу Волхова. Велина приходит к Ружене: «Твой муж Рарог тебя обманывает». Отворотное зелье. Хитрость Ас-скальда.

– Значится так, воевода, – с болью в голосе, но уже деловито рёк князь, отвернувшись от реки, – я поутру выступлю вдогонку за остатками ввикингов Олафа да тех предателей новгородских, коим с ними уйти удалось. А ты в Нов-граде остаёшься со своею службой, всё до мелочи последней выяви, кто и чем помогал Вадиму и Олафу. И не забудь составить списки тех, кто мятежниками казнён был, должны мы дбать о верных людях своих живых и мёртвых. Мёртвым честь и слава, а их сродственникам – плата достойная из казны княжеской. А уж как вернусь, придётся нам разделиться, я останусь в Нов-граде, а ты займёшься обустройством Ладоги.

– Добро, княже, мыслю, посланцы мои успеют упредить полочан и отрезать путь беглецам по Заходной Двине.

Хлопнув друг друга по плечу на прощание, Рарог отправился обговаривать с темниками предстоящую погоню за уцелевшими викингами, а Ольг – в Ратный Стан.

Вышел он с молчаливым помощником и тремя изведывателями из воинского стана, когда уже вечерело.

– Поскольку многие дома сожжены и порушены, давай-ка, брат Вольфганг, проводи изведывателей в мой терем, пусть там поживут, пока разбираться с предателями будем да к суду княжескому их готовить, – велел Ольг. – А я по граду пройдусь.

Вольфганг кивнул, и все четверо удалились.

Оставшись один, воевода думал о последних словах князя: «займёшься обустройством Ладоги». «Выходит, надолго Нов-град покину и неведомо, когда вновь увижу её», – подумал воевода. До сих пор Ольг старался меньше бывать в Нов-граде, чтоб не тревожили сердце тяжкие воспоминания о любимой, не травили душу горьким полынным зельем. Он сражался с нурманами, ходил громить их ярлов в фиорды, с головою окунался в работы по возведению крепостных сооружений. Был занят так, что поздним вечером падал на своё ложе и сразу засыпал, а утром уже обучал молодых воинов, строил, либо летел в погоню за очередными драккарами на своих быстрых, специально сработанных для того ладожскими мастерами боевых лодьях. Он не давал себе ни минуты передыху, так легче было справиться с сердечной болью. А сейчас она была так близко… Ольг опять вспомнил последнюю встречу с Велиной у Торжища, и недавние слова Ефанды: «Я так устала, братец, с твоей Велиной», и сердце, не слушаясь разума, начало гулко стучаться в груди воеводы. «Теперь она вдова, только муж её моими воинами убит, как Велина на сие поглядит?» – размышлял воевода, погружённый в думы, разумея, что всякий раз, идя по граду, будет искать очами её стан среди прохожих жён. Сам не заметил, как оказался перед тесовыми воротами посадского терема.

– Эх, решайся, воевода, чему быть, того не миновать! – прокашлявшись, сам себе повелел Ольг и решительно постучал в ворота. Рыжий охоронец опасливо выглянул через крохотное оконце в воротах.

– Хозяйку зови, мигом, – повелел начальник изведывателей.

– А чего сказать-то? – спросил охоронец.

– Ольг из Приладожья, скажешь, – решительно молвил воевода.

– Хозяйка повелела проводить гостя в терем, – сообщил, вернувшись, дюжий страж ворот.

«Ишь, как на моего Вольфганга похож, – отметил про себя воевода, взглянув ещё раз на рыжего охоронца, – наверное, тоже из франков будет».

Она поднялась навстречу с широкой лавы, всё такая же статная, как и в девичестве, только очи её стали недоверчиво внимательными, а тело более округлым и оттого сумасшедше обворожительным. Они стояли некоторое время, глядя друг на друга, а потом враз ринулись навстречу, заключив друг друга в крепкие и горячие объятья.

– Теперь я не простой воин, а воевода, и смогу взять тебя в жёны, Велина, – шептал Ольг, боясь раскрыть объятия, словно его любимая была птицей и могла улететь.