Рюрик. Полёт сокола

– Другому такому случаю не бывать, потому как о каждом купце, вошедшем в наши пределы, будет теперь по распоряжению воеводы Ольга немедленно доложено в изведывательскую службу.

– Хорошо, – подумав, смирил свой гнев князь, – будь по-твоему, воевода.

– Ярл Лодинбьёрн, – обратился он к нурману своим зычным голосом, – ты солгал. Мне ведомо, что ты идёшь не из Киева-града, а разорял земли наши словенские, крал пушнину, железо и другие товары, а ещё людей наших полонил, и потому заслужил смерти, – молвил князь Трувор, который мог речь, даже не особо напрягаясь, так, что его хорошо слышали на обоих нурманских кораблях. – Но ты можешь сохранить жизнь ценой выкупа. Именем князя Словенского Рарога я, управитель изборский Трувор даю тебе возможность уйти подобру-поздорову навсегда с земли Новгородской. Выгрузи со своего драккара на берег всех пленников и товар, тобой награбленный, забери своих людей с кнорра, и тогда мои лодьи откроют твоему кораблю проход по реке Великой в озеро Чудское и далее в море Варяжское. Решай, да побыстрее, скоро вечер, а до наступления темноты быть тебе либо свободным, либо убитым! – Русы многозначительно наложили на тетивы луков свои быстрые стрелы.

Три лодьи рарожичей преграждали путь викингам вниз по реке, а пытаться удрать от них против течения, да ещё с тяжёлым широкобоким кнорром, и вовсе глупая затея. При всей своей отчаянности в бою, викинги, тем не менее, никогда не старались понапрасну сунуть голову под меч или топор.

– Ты решил отдать кнорр, товар и рабов, и уходить пустым? – спросил молодой начальник кнорра у ярла. – А если они потом не пропустят нас и всё равно перебьют?

– Хм, Гуннтор, ты плохо знаешь русов, они никогда не нарушают своего слова, хотя, по-моему, в этом их глупость и слабое место, – усмехнувшись в седеющую бороду, ответил Лодинбьёрн. – Мы уходим не пустыми, а с головами на плечах. А товар – дело наживное, главное, нужно придумать, что мы скажем твоему отцу, конунгу Олафу…

Русы, держа нурманов на прицеле, смотрели со своих лодий, как те высадили на берег пленных с драккара, как по своему обычаю быстро продели петли на связанных за спиной руках невольников через длинную жердину, заставив их сесть на берегу, так же, как и на драккаре, спиной друг к другу. Как потом выложили рядом с невольниками тюки и короба с товарами и как переходили с кнорра понурые нурманские воины на драккар с оскаленной медвежьей головой. Вот «Медведь» молча, прошёл меж двумя лодьями рарожичей, ожидая, что в любой миг может попасть под калёные стрелы русов, которые с такого близкого расстояния легко прошьют и кожаные доспехи, и кольчужную броню. Томительно-медленно проходили длинные тяжкие мгновения, но ни одного выстрела так и не случилось. Драккар нурманов, подняв свой полосатый парус, быстро пошёл в направлении Чудского озера.

Когда же воины Трувора причалили к берегу, чтобы освободить привязанных к длинной жердине пленников, то увидели, что один из них сидит, опустив голову, и не движется.

– Гляди, Скоморох, это же тот, что передал мне кольцо с печаткой, – воскликнул изведыватель. Он поднял чело пленника и узрел тонкую струйку крови под левым соском на груди.

– Стилетом в сердце его поразили, – молвил печально изведыватель с несколькими ножами на поясе. – Ну, Лодинбьёрн, мы с тобой за подлость эту поквитаемся, настанет час.

– Выходит, всё-таки догадался подлый ярл, – сцепил зубы Скоморох.

– Может он, а может тот русоволосый толмач, что по-словенски ладно речёт, – молвил Мишата, – чую, ушлый он, сей невзрачный викинг.

– Ничего, братья, они ещё на нашей дороге встретятся, точно вам говорю!

Ефанда и Велина

Ранней весной, едва просохли тропки, Ефанда вновь ушла в лес и так прожила отшельницей целое лето, занимаясь пророчествами и лечением людей. Вот уже и осень. Лесные эльфы-пикси надели жёлтые и красные наряды, чтобы их не было заметно среди листвы. Озёрные пикси загрустили и без конца рассматривали своё отражение в зеркальной недвижимой глади, готовясь к зимней спячке на илистом дне. Всё это видела утром Ефанда, и даже поговорила с норовистыми лесными эльфами. Теперь, сидя на колоде подле избушки, хозяйка перебирала в корзинках пучки высохших за лето целебных трав. Она ждала гостей, о приближении которых ей уже давно «сообщили» лесные жители.

А вот и гости: трое крепких вооружённых воинов и молодая женщина в тёмном дорожном одеянии. Навстречу им, угрожающе расставив большие крылья, спешит ручной журавль, громким кликом оповещая о появлении чужаков. Ефанде одного взгляда было достаточно, чтобы понять по одежде, лошадям, их сбруе и поведению людей, что жена сия не из мастеровых и даже не купеческих людей.

– Успокойся, Журка, – зовёт его хозяйка, потом добавляет ещё что-то по-птичьи. После чего крылатый охранник нехотя складывает крылья и отходит к своей подопечной домашней птице, отгоняя её на всякий случай подальше от пришельцев.

– Скажи, девица, а как нам увидеть Ефанду-провидицу? – обратилась к ней черноволосая гостья.