Рюрик

Дворовый взмахом руки указал на верхнюю площадку крыльца дома, на которой уже стоял сам Бэрин, одетый в обрядную одежду: длинная желтая рубаха с красной вышивкой на груди, изображавшей солнце, была заметно грязной и помятой; рукава рубахи спускались до колен, что делало друида еще более высоким; выкрашенные в желтый цвет, давно не мытые всклокоченные волосы его были распущены по плечам и доставали до пояса; лицо свое, раскрашенное, как маска, этот всезнай, казалось, не умывал целую вечность. Но сквозь маску проглядывала хитрая физиономия старого бездельника.

Глядя в лицо Бэрину, Рюрик едва не произнес: «Как жаль, что ты вечно соперничаешь с друидом воды! Ты, наверное, от рождения не совершал омовения!» — но сдержался и торжественно, с поклоном, который полагалось отвешивать верховному жрецу, громко произнес;

— Князь рарогов приветствует тебя, о почитаемый друид солнца Бэрин!

— Да согреют тебя и твою доблесть, наш дорогой князь, первые лучи солнца! — с лукавой благожелательностью ответил Бэрин, взмахнув обеими руками и символически очертив ими в воздухе солнечный круг, — Что привело тебя в мой дом? — настороженно спросил главный друид, не спускаясь к Рюрику, но всем своим видом как бы говоря: «Наконец-то, князь, ты пришел ко мне!»

Рюрик оглянулся на слугу: тот даже рот открыл, внимая обоим. Но Бэрин упорно не хотел видеть того, что возмутило молодого князя.

— Так я жду! — воскликнул друид и демонстративно поежился от рассветной свежести.

— Я могу сказать об этом только тебе одному, — ответил князь, намеренно не отводя взгляда от хитрой физиономии жреца.

— Тогда пошли в дом, — невозмутимо предложил друид, разведя руками, и первый шагнул к двери.

Рюрик взлетел по крутой лестнице вверх и через мгновенье очутился в гридне друида солнца. Здесь все было, как и в других домах жреческой знати: старые ритуальные ковры на скамьях, огромный деревянный стол с массивными подсвечниками. Рюрик невольно пересчитал свечи: их было где восемь, где десять. Он облегченно вздохнул: семи свечей — этого символа семи светлых храмов христианства — в гридне верховного жреца не было. Священный котелок на серебряной треноге победоносно стоял в правом углу гридни, а на восточной стене красовалось большое льняное покрывало с изображением солнца в центре свидетельство того, что хозяин дома принадлежит к высшей касте — к касте жрецов.

— Ну. — заявил Бэрин, откинув все условности, как только за Рюриком закрылась дверь. Он сел как ни в чем не бывало за стол и показал рукой на место рядом с собой Рюрику. — Садись и рассказывай, а то скоро суд над Аскольдом…

— Он у тебя? — в упор спросил Рюрик и сел в стороне от друида.

— Нет, — спокойно солгал Бэрин, скорее по привычке, чем намеренно. Ему явно не понравилось, что Рюрик сел так далеко.

— Бэрин, сейчас не время для игр, — терпеливо сказал Рюрик и, казалось, дружелюбно оглядел друида солнца. — Аскольд у тебя, я это точно знаю!

Они померились взглядами, и хитрый Бэрин неожиданно отступил.

— Да! Он у меня, — как-то опустошенно ответил Бэрин и обессиленно махнул рукой. — Но… не скажешь ли ты мне, зачем тебе понадобилось защищать этого черного волоха? — вдруг яростно спросил верховный жрец и внимательно посмотрел на князя.

— Само солнце может подсказать тебе ответ на этот вопрос, и, я уверен, он уже у тебя на устах, — лукаво, подыгрывая друиду, нашелся Рюрик, а про себя подумал;

«Не хватало только еще объяснений с этим бездельником».

— Тогда ты его не получишь! — медленно и, казалось, безразлично проговорил друид, окинув холодным взглядом слегка обеспокоенного князя. «Ты не знал, к кому ты шел, лихой наездник, сейчас узнаешь», — говорил всем своим видом жрец, на мгновение даже закрыв глаза.

«Ах ты, старый мошенник! Так ты решил поиграть со мной! — зло отметил Рюрик, наблюдая за резко меняющимся выражением лица верховного жреца. — Что ж, держись, старый осел!» — решился князь и вскочил на ноги.

— Когда-то очень давно те самые великие кельты, наследственное имя которых носишь ты, погребли великий Рим, — зловеще начал князь, подходя к друиду.

Бэрин едва заметно встрепенулся. Он лениво приоткрыл глаза, слегка насторожился, вслушиваясь в необычное начало княжеской речи, но не сдвинулся с места.

— Ты помнишь, сколько раз Рим содрогался под натиском наших славных предков? — гневно крикнул Рюрик. — Ты знаешь, как трепетали соседи от приближения кельтских воинов? — почти прохрипел он, подойдя к верховному жрецу и с ненавистью глядя в его размалеванное лицо.

— Я еще с детства отличался хорошей памятью! — холодно ответил Бэрин и презрительно улыбнулся.

Вот теперь он действительно проснулся. Но сейчас ему надо было немедленно охладить разгоряченный пыл молодого прыткого князя, и Бэрин постарался: выпрямил спину, расправил оплывшие плечи.