Рюриковичи

Князья Иван Петрович и Андрей Иванович Шуйские также отправились в ссылку. Там первого из них — великого полководца, известного всей стране после яркой победы над полчищами Стефана Батория! — заставили постричься в монахи. Затем обоих убили приставы. Уничтожение двух крупнейших русских государственных деятелей, совершенное в отдалении от Москвы, не имело сколько-нибудь серьезного политического резонанса. Но для семейства Шуйских это было подобно удару молота по голове.

Таким образом, всесильным правителем Московского царства Борис Федорович сделался лишь на исходе 1586 года. Только после этого он смог безмятежно наслаждаться политическим первенством.

Список крупных успехов боярского правительства 1584–1586 годов, куда входили и Годуновы, и их противники, весьма велик.

Прежде всего, была проведена грандиозная чистка, выбившая с должностей главных мздоимцев из числа приказных людей, судей, военачальников. Пришлось уйти многим неправедным судьям. Девизом царствования стало обещание никого не подвергать наказаниям без улик.

Упорядочена была ямская служба, жизненно важная для правительства огромной страны.

Удалось обеспечить стабильность во внешнеполитической сфере. Московское государство, ослабленное, оскудевшее полками, отдавшее многие области Новгородчины шведам и полякам по результатам Ливонской войны, нуждалось в мирной передышке. В середине 1580-х оно пребывало в состоянии, когда начало нового серьезного противоборства на западных рубежах грозило военной катастрофой. И каждый год, проведенный без войны, способствовал восстановлению сил. Поднималась из руин экономика, росла смена воинам, павшим на полях сражений грозненской эпохи. А эпоха эта была очень богата войнами и очень мало давала стране отдышаться — откормиться перед очередным масштабным столкновением… Иначе говоря, при Федоре Ивановиче мир требовался России как воздух. Он был единственной гарантией того, что страна сумеет вновь подняться на ноги.

В декабре 1586 года скончался воинственный король Стефан Баторий, и в Москве вздохнули спокойнее. Теперь Польша, лишенная превосходного полководца на троне, занятая муками бескоролевья, уже не выглядела столь опасным противником. На следующий год наши дипломаты сумели заключить с ней перемирие сроком на 15 лет.

Зато бесконечная война с татарами, унаследованная Федором Ивановичем от длинной череды предков, не прекращалась. Опаснее всего было положение на территории бывшего Казанского ханства, присоединенного к России тридцатью годами раньше (1552). Здесь то и дело начинались восстания, наносившие страшный урон. Их подавление стоило огромных сил. В 1582 году полыхнул большой бунт «черемисы», и для его окончательного разгрома сил не хватало.

Сначала при Федоре Ивановиче на «луговую черемису» отправилась армия во главе с князем Д. П. Елецким. Видимо, этого не хватило. Пришлось ставить на землях «луговой черемисы» крепость Санчурск («Санчюрин город»), которой уготована была роль опорного пункта русских войск во враждебном краю. «Для береженья» при строительстве отрядили армию из трех полков во главе с князем Г. О. Засекиным. Осенью 1586 года биться с незамиренной черемисой пошла еще одна трехполковая армия. Роль главнокомандующего исполнял князь И. А. Ноготков. Он огнем и мечом прошел по черемисским улусам. Такой разор, кажется, сломил волю черемисы к сопротивлению. Область покорилась.

Хуже дела шли на юге. Московское царство испытывало страшный натиск ногайцев и крымцев. В 1584–1586 годах удары с юга градом сыплются на страну. И война с бунтующей черемисой дает крымцам новую надежду на успех. Пока руки у русского царя связаны битвами в Поволжье, ему было трудно выставить сильную оборонительную армию к Оке — главному рубежу российской обороны против Степи.

Летом 1585 года Крымское ханство попало в полосу затяжной междоусобной борьбы. От рук собственной родни пал тамошний правитель Магмет-Гирей. Ханом стал Ислам-Гирей, его наследником — Алп-Гирей, а братья Ислама бежали к соседям. Один из них, Мурат, решил обратиться за покровительством к новому русскому царю. Он явился в Астрахань, оттуда с многочисленной свитой направился в Москву и был принят Федором Ивановичем с распростертыми объятиями. Его, по словам летописи, «пожаловали великим жалованием». Лучшего подарка для страны, истекавшей кровью в борьбе со своим извечным неприятелем — крымцами, и придумать было невозможно! Турки, чьим вассалом являлось Крымское ханство, скоро предложили вьщать Крыму беглеца с ханской кровью Гиреев, но в Кремле имели иные планы относительно судьбы этого человека. Тем более что его поддерживала часть крымских родичей, в том числе братья — Сеадат-Гирей и Сафа-Гирей, оказавшиеся в ногайских кочевьях. Москва взяла под свою державную руку одного из царевичей Гиреев, вступила в союзнические отношения с другими из них, сея рознь в стане врага. Теперь она могла надеяться даже на то, что при благоприятных обстоятельствах Крым окажется в вассальной зависимости от нее.