Рюриковичи

Великий князь проявлял очень большое внимание к интересам Церкви. Видимо, еще Иван Калита учил сына: нельзя спорить с нею, следует жить в ладу. Церковь сохраняла единство на всем пространстве раздробленной Руси, от ее слова зависело многое. А главу ее, митрополита, утверждали в далеком Константинополе, отправляя на Русь со свитой. Отношения Семена Ивановича с греком-митрополитом Феогностом складывались непросто и негладко. Но общий язык им найти удалось.

Так, явившись осенью 1342 года с братьями из большого похода к ордынскому хану, Семен Иванович распорядился: следует украсить Успенский и Архангельский соборы Кремля. Первый из них «расписывали» митрополичьи живописцы-греки, второй — русская «дружина»: художники Захарья, Иосиф, Николай. Позднее стены многих московских церквей покрылись фресками, а некий мастер Бориска отлил десяток колоколов. Иными словами, за пышностью и благолепием храмов при Семене Ивановиче следили тщательно, не жалея средств.

Незадолго до кончины московский правитель устроил с суздальским князем Константином Васильевичем «снем», то есть съезд «про причет церковный».

Митрополит Феогност и Семен Иванович действовали совместно и в другом щекотливом деле. В южнорусском городе Галиче появилась особая митрополия, выделенная из состава общерусской. С начала XIV столетия она вела «мерцающее» существование: то она есть, то ее нет. В 1340-х годах Галицкая митрополия попала под контроль литовских князей. Это раскалывало единое тело Русской церкви. Московский князь и Феогност добились от константинопольских властей безоговорочной ликвидации особой митрополии в Галиче (1347). Ответным даром Семена Ивановича и других князей стала присылка денег на ремонт константинопольского храма Святой Софии.

Великому князю и митрополиту удалось договориться между собой и о том, кто сменит уже немолодого Феогноста. От имени церковного и светского владык Руси к императору и патриарху отправилось посольство. Перед ним поставили задачу: на Русскую митрополию Константинополь должен поставить русского кандидата, а именно епископа Владимирского Алексия.

Вот как говорит о Семене Ивановиче летопись: «Сей князь великий Симион Гордый наречеся, зане не любяше крамолы и неправды, но вся обличаемыя наказуя; сам если мед и вино пияше, но николи до пиана упивашеся и пианых терпети не можаше; войны не люби, но воинство готово… в чести содержа. В Орде бысть от ханов и князей в велицем почтении; и если дани и дары невеликия даяша, и сам имения немного собираше, но при нем татаре не воеваху отчину его; он многи пленные испроси и искупи. Князи же все рязанские, тверские и ростовские толики подручны себе имел, яко вся по его глаголу творяху; новгородцы не смеяху намеснику его что-либо противно речи…» Летописное свидетельство известно лишь в пересказе историка В. Н. Татищева, и потому его подлинность вызывает сомнения. Но летописи подтверждают эту характеристику хотя бы отчасти: из Орды Семен Гордый всякий раз возвращался, успешно решив свои проблемы. Воевал и впрямь мало, но вызывал у соседей ужас. Новгородцев смирил…

Этот человек — прирожденный правитель и полная противоположность младшему брату Ивану, который взойдет на престол после него. Семен Гордый был силен и тверд в державных делах и несчастен в семейных, а его преемник нашел в семье счастье, но с великой натугой волок телегу государственных забот.