Ривер

Наконец, Харвестер подняла подбородок тем упрямым жестом, от которого Ривер с ума сходил.

— Я не собираюсь соединяться по той формальной абсурдной церемонии ангелов.

Ривер сдержал улыбку.

— Я с этим справлюсь.

Харвестер усмехнулась.

— И не надену обычное платье.

— Согласен. — Ей в платье было так же комфортно, как монашке в борделе.

Харвестер, которой всегда нравилось его мучить, накрутила длинный локон на палец и сделала длинную паузу, рассматривая морские раковины, нарисованные на стенах.

— Харвестер… — От его рычания Харвестер улыбнулась, а затем кинулась в его объятия, обняв за шею.

— Надеюсь, ты понимаешь, на что соглашаешься, — пробормотала она ему на ухо. — Ривер, я люблю тебя, но если ты меня разозлишь, помни, что я могу приковать тебя твоими же костями.

Проклятье, а это сексуально. О, в то время, когда она с ним так сделала, это было чертовски больно. Но Риверу нравилось, что её новенький сияющий нимб не уничтожил её рожки.

— Буду держать это в уме. — Он понизил голос до шёпота: — Но ты должна помнить, что со своими новыми силами я могу трахать тебя до потери сознания, и мне даже не нужно находиться с тобой в одной комнате.

Чтобы доказать свои слова, он послал ей между ног чувственную волну.

Всё, что нужно было для этого, лишь подумать, что Ривер хотел сделать, и он чувствовал, будто гладит её там руками, ласкает языком, членом.

Он представил, как проводит языком от клитора, до дырочки и входит в неё глубоко, и Харвестер пришлось прикусить его плечо, чтобы не вскрикнуть.

— Это было жестоко, — выдохнула она. — Сделай так ещё.

Ривер рассмеялся.

— Позже. Обещаю.

Они отстранились друг от друга, но их секретные улыбки и горящие страстью глаза, выдали их с головой, но Лимос и Эрик этого не заметили — были слишком заняты, приглашая братьев, сестёр и прочих родственников и друзей.

— Яй! — Лимос отбросила в сторону телефон и приказала одной из служанок принести шампанского. — Знаешь, Харвестер, а ведь я тебя ненавидела. Ты была такой стервой. — Лимос никогда не отличалась чувством такта. Она посмотрела на живот, выражение лица стало созерцательным. — Но я знаю, каково жить в Шеуле. Знаю, что это для тебя значило. И знаю, что если бы не ты, я бы не смогла разорвать сделку с Сатаной. — Она подняла взгляд, в глазах сверкали слёзы радости. — Так что, даже если бы ты не вернула мне ребёнка, я бы всё равно приняла тебя в нашей семье.

Харвестер обняла Лимос — быстро и неловко, но у Ривера появилось ощущение, что впервые Харвестер сама была инициатором объятия с тех пор, как была юным ангелом.

— Спасибо, Лимос. — Отступив, Харвестер прочистила горло и опустила взгляд на снова округлый живот Лимос. — Так хочешь знать? Мальчик или девочка?

Лимос и Эрик обменялись взглядами, а затем покачали отрицательно головами.

— Мы подождём. Можешь дразнить меня следующие несколько месяцев.

Харвестер усмехнулась.

— Ты действительно меня знаешь.

Лимос осмотрела Харвестер с головы до ног, как будто решая, насколько правдива оценка Харвестер.

— Странно знать тебя как Небесного Наблюдателя, когда веками знали тебя как Наблюдателя от Шеула.

— Кстати говоря, о Наблюдателе из Шеула, — вмешался Ривер, беря Харвестер за руку, — вы должны знать, что Ревенант — мой злой брат-близнец.

— Что? — хором произнесли Эрик, Харвестер и Лимос.

— Да. Это длинная история. Расскажу за Маргаритой. — Ривер улыбнулся. — Давайте начнём вечеринку.

Глава 35

Церемония на закате, устроенная Идесс на пляже у дома Лимос, была идеальна. Харвестер никогда не хотелось оказаться в девчачьем свадебном платье, поэтому она одела облегающий чёрно-белый — на белой части настояла Лимос — сарафан и чёрные сапожки на шпильках, которые Ривер хотел видеть на ней и чуть позже.

— Только сапоги и всё, — прошептал он ей на ухо.

— А как же подвязка? — прошептала она в ответ, и Ривер застонал. — Она тоже может остаться.

А под платьем у неё были узкие сексуальные розовые трусики, которые позже Ривер стянет с неё зубами.

Сейчас Всадники и их семьи праздновали с толпой из Центральной больницы преисподней. Адские гончие патрулировали периметр, а гончая Кары — Хэл, — и малыш Танатоса и Реган — Куджо, — как обычно были в центре активных действий и создавали маленькие неприятности. Сейчас Куджо играл неподалёку с головой запечённого поросёнка, а Хэл бегал вокруг, сбивая людей, столы и стулья.

Всадники воспользовались возможностью и приняли Харвестер в семью — даже Танатос, который имел больше причин, чем все остальные, затаить злобу. Ривер подозревал, что понадобится какое-то время, чтобы Танатос начал доверять ей полностью, но Харвестер это устраивало.

Ривер наблюдал за ней с мостика, куда пришёл проверить Тавина.

Ранее Харвестер подтвердила теорию Блэсфим о том, что символ был древним проклятием падшего ангела, и теперь, когда Ривер знал о себе правду, он понял, почему смог сотворить такое проклятье.

Будучи Радиантом, он сочетал в себе силы и ангелов и падших, и хотя он вознёсся не вовремя, благодаря имплантам, его способность освободилась.