Риза Господня

Это был первый русский город, с которым у Урусамбека появилась возможность познакомиться. Ему рассказывали татары о нем, и он ждал встречи с русской крепостью. Грузинец умел хорошо запоминать события и факты, и поэтому не надеялся на встречу с большим, построенным в основном из камня, со многими торговыми рядами и ремесленными мастерскими городом. Татары, кочевавшие в Приазовье, поведали ему, что Белгород – военная крепость из дерева, земли и рвов, наполненных водой, где кроме ее защитников из числа служилых людей, в расположенном рядом посаде проживает немногочисленное местное население, не более пяти тысяч. Но именно эта, первая встреча, была для него чрезвычайно важной. Ему почему-то казалось, что чем лучше он поймет уклад жизни этого города и его жителей, тем успешнее ему удастся вести переговоры в Москве. Урусамбек уже довольно сносно знал русский язык, который ежедневно изучал с помощью выкупленного из татарского плена казака Ивана Кривцова. Стрелец-богатырь оказался не только благодарным помощником Грузинца, но и смекалистым человеком. Зная немало татарских слов и выражений, он быстро установил доверительные отношения со своим спасителем, обещавшим отпустить его на все четыре стороны, как только посольство доберется до Москвы.

Воспоминания о Белгороде как-то сами собой отошли на второй план и Урусамбек вновь возвратился к рассуждениям о мотивах, которыми будут руководствоваться в переговорах царь и патриарх. Грузинец с большим сомнением относился к убеждению Шах-Аббаса, что дорогие подарки обяжут царя и патриарха в конечном счете отказать картлийским и кахетинским посланникам и обеспечат возможность сохранить дружеские отношения с Ираном. Среди драгоценных даров, хранившихся в кованых сундуках, о которых знал только Урусамбек, был один, который русский посол при дворе Шах-Аббаса не раз просил Властителя передать Москве и считал решающим в переговорах – драгоценный ковчег с Ризой Господней, хитоном Христа. Узнав от кого-то что, покорив Грузию, войска Шах-Аббаса захватили древнюю столицу Картлийского царства Мцхету и в полуразрушенном соборе Двенадцати Апостолов, в ризнице митрополита обнаружили Ризу Господню, сокрытую в кресте, русский посол стал настойчиво добиваться от Шах-Аббаса отослать ее в дар Московскому царю и Патриарху.

Размышления Грузинца, стоявшего посередине моста, вдруг прервал громкий крик князя и последовавший за ним резкий толчок в спину. Посол в одно мгновенье пролетел сажень и оказался в глубоком сугробе, а следом, сверху, на него свалились Чернышев и один за другим оба слуги. Боярин раньше телохранителей увидел, как рядом проезжающую богато украшенную повозку начало разворачивать и она с большой скоростью стала двигаться в сторону стоящих к ней спиной посла и телохранителей. Еще немного и она всей своей массой могла бы придавить иностранцев к невысокой ограде моста, и вместе с ними опрокинуться с десятиметровой высоты в реку. Слуг Грузинца спасла их преданность хозяину. В одно мгновенье они бросились спасать Урусамбека от напавшего на него, как им показалось, князя. В этой, со стороны похожей на борьбу, схватке, они, желая разобраться в том, что происходит, все почти одновременно перевернулись и замерли – повозка вдребезги разнесла ограждение моста, оторвалась от креплений к оглоблям и рухнула на лед, а тройка лошадей понеслась дальше, увлекая за собой кучера, изо всех сил пытавшегося остановить перепуганных гнедых красавцев. Из медленно раскачивающейся на льду, только что рухнувшей с моста повозки проворно выскочил мужчина среднего роста, ничем не примечательный, но так быстро бегающий, что в считанные секунды он по глубокому снегу достиг противоположного берега и скрылся в неизвестном направлении. Только теперь Грузинец и его слуги поняли, что с ними произошло.

Князь проворно вскочил на ноги и быстро подбежал к краю моста в том месте, где только что опрокинулась повозка, опустился на колени и внимательно стал ее разглядывать. Это была дорогая карета на железных полозьях. Боярин безошибочно признал в ней карету князя Василия Васильевича Голицына, который с особой торжественностью разъезжал в ней по Москве. Встав с колен, Чернышев, не скрывая досады, возвратился к послу и его телохранителям.

– Благодарю вас, князь, – отряхивая с себя снег, с чувством неподдельной благодарности произнес Грузинец. – Вы оказали мне большую услугу, и я перед вами в долгу.

– Пустяки. Слава Богу, Великий посол, все обошлось, и вы живы и невредимы, – сдерживая волнение, ответил князь. – Ну и слуги у вас, Великий посол. Вроде и на кулаках не бились, а бока мне намяли. – Чернышев громко, от души рассмеялся. – Зимой такие происшествия нередко случаются. Кони, как люди, иногда сами себя боятся, – чтобы как-то успокоить посла добавил Чернышев.

Грузинец ничего не ответил на внимательное замечание князя и дал понять, что желает поскорее вернуться к дому Ахмеда-толстяка. Но потребовался почти час, чтобы они вчетвером оказались в нужном месте. Шли молча, молча и расстались.

Глава вторая