РККА: роковые ошибки в строительстве армии. 1917-1937

Командиры-связисты не только плохо знали технику войск связи, но и плохо умели маневрировать связью, то есть организовывать своевременное обеспечение дерущихся войск связью в условиях часто и быстро меняющейся обстановки. В принципе уже одного этого было бы достаточно для того, чтобы захлебнулись и глубокий бой и глубокая операция…

Наряду с низкой выучкой командного состава реализовать теорию глубокой операции и концепцию глубокого боя на практике мешала также слабая выучка войск «предрепрессионной» РККА.

Одиночный боец пехоты в Красной Армии и в 1935-м, и в 1936-м, и в первой половине 1937-го не имел должных навыков ни в самоокапывании, ни в маскировке, ни в наблюдении за полем боя, ни в выборе позиции для ведения огня, ни в перебежках, ни в переползании, ни в броске в атаку, совершенно не был обучен гранатометанию и штыковому бою. Винтовкой и пулеметом он «владел» так, что стрелял обычно лишь на «двойку» или «тройку» по 5-балльной системе; находить цели самостоятельно, как правило, не мог и сплошь и рядом доводил оружие до технически неисправного состояния и коррозии канала ствола…

Механики-водители танков – те, кто непосредственно должен был сделать бой и операцию «глубокими» – в массе своей имели малый опыт вождения и даже к середине 1937 г. не умели вести боевую машину в реальных полевых условиях – только «на плацу танкодрома по ровной местности»! Огневая выучка танкистов РККА и в 35-м, и в 36-м, и в первой половине 37-го была либо откровенно неудовлетворительной, либо колебалась между «тройкой» и той же «двойкой»…

Одиночный боец-связист все эти годы мог передавать и принимать сообщения только с массой искажений – а неудовлетворительная выучка связистов стрелковых и артиллерийских частей и подразделений была важнейшим из обстоятельств, которые мешали обеспечить управление войсками и взаимодействие родов войск в тактическом звене.

В соответствующих источниках (которых обнаружено пока очень мало) то и дело фиксируется и слабая выучка бойца-артиллериста и бойца-сапера.

Слабая выучка одиночного бойца (в сочетании с плохим умением командиров управлять войсками) обусловила слабую же подготовку подразделений и частей «предрепрессионной» Красной Армии.

Подразделения советской пехоты и в 1935-м, и в 1936-м, и даже в первой половине 1937-го не только далеко не всегда могли взаимодействовать с танками и артиллерией, но и вообще производили впечатление необученных. Их боевые порядки в ходе атаки постоянно расстраивались и превращались в густую толпу, то есть в идеальную мишень для противника.

Танковые подразделения и части в штатном составе и в реальных полевых условиях действовать также не умели.

Практически небоеспособной была батальонная, полковая и противотанковая артиллерия – иными словами, подразделения пехоты при Тухачевском, Якире и Уборевиче должны были драться фактически без непосредственной артиллерийской поддержки. Подготовленность батарей и дивизионов дивизионной и корпусной артиллерии не поднималась выше посредственной – а в ОКДВА в 1936-м и первой половине 1937 года она была откровенно неудовлетворительной.

Операция, напомним еще раз, складывается из множества боев, а бой ведут бойцы и подразделения – эти непосредственные исполнители оперативных замыслов командования. И при подобном качестве исполнения любые теоретические достижения в области оперативного (да и тактического) искусства так и останутся теоретическими.