Ро, Дом и Мадам Жинез

«Эй, братец, понял ты своим скудным умишком, про что толковала мать? Про благодарность! Всем и за всё говори «благодарю» и будут тебе блага, какие только пожелаешь» — говорит второй брат, а сам смеётся. Брат-то у него немой, ничего сказать не может, а значит и блага ему не достанутся. Вот повел первый брат к кузнецу лошадь подковать. Кузнец три подковы хорошо прибил, а четвертую плохо. Первый брат серьезно смотрит на кузнеца и пальцем грозит, мол, не шали, переделывай! «Какой серьезный человек, и ведь прав, плохо я прибил четвертую подкову, не за что ему меня благодарить». Перебил подкову кузнец. Приложил к сердцу свою руку первый брат. Кузнец, видя искреннюю благодарность, подарил ему на память кованную крученную кочергу. Повез первый брат зерно к мельнику. Перемолол мельник зерно, ссыпал муку в мешки, но недосыпал. Первый брат серьезно смотрит на мельника и пальцем грозит, мол, не шали, досыпай! «Какой серьезный человек, и ведь прав, не досыпал я муку в мешки, не за что ему меня благодарить». Досыпал муку мельник в мешки. Приложил к сердцу свою руку первый брат, мельник же дал ему ещё полмешка муки, видя искреннюю благодарность первого брата. Уважают первого брата односельчане. Знают, что за хорошую работу, всегда сердечно поблагодарит. И односельчане всегда рады помочь первому брату, кто чем может, тот тем и делится. Говорить первый брат не может, а уважение людям всегда окажет. А если что не так, то и поругает, но всегда за дело, всегда по справедливости рассудит. Живет первый брат, ни в чем нужды не знает и уважением пользуется не только в родном селе, но и по всей округе.

А что же второй брат? А второй брат с утра до вечера ходит по селу и всем только и говорит «благодарю» да «благодарю». Говорит и ждёт, когда на него блага свалятся. Парикмахер подстриг его плохо, ему хоть и не нравится, но ведь его учили, чтобы блага получить — надо благодарить! Думает второй брат: «Ничего, потерплю. Вот разбогатею, уж тогда я тебе задам хорошую трёпку». Обвешал его на рынке продавец, заметил обман второй брат, но промолчал. Язык не отвалится «благодарю» сказать. «Ничего, потерплю, скоро богаче тебя буду!» Сначала смеялись над ним односельчане, а потом Благодаркой его прозвали. Как-то по осени заехал в село колдун, и пожаловались ему на Благодарку сельчане, мол надоел со своим «благодарю», к месту и не к месту только и слышно «благодарю» да «благодарю». Превратил колдун Благодарку в попугая и посадил в клетку, клетку накрыл темным платком, а когда сельчанам становится скучно, снимают они платок с клетки и слушают на все лады: «благодарю, благодарю, благодарю…»

Ро было плохо от жары, а посмотрев на Саниту, которая ещё и плотно пообедала, поняла, что дело — дрянь.

На последних словах сказки, Санита встала с кресла и, шатаясь, подошла к столику, чтобы налить из чайничка росы. И тут же Ро, вставая, не удержалась на ногах и, ухватившись за столик обеими руками, потянула его за собой на пол. Ро порезала руки и разбила не только столик, но и чайничек с кружечками. Санита поморщилась и молча вышла из кабинета.

— Ро! Ты такая… такая неуклюжая! — кричала Мадам Жинез, не обращая никакого внимания на в кровь изрезанные руки Ро.

— Простите, Мадам Жинез. Из-за моей неуклюжести Вы понесли потери, — вежливо сказала Ро.

Ро догнала Саниту и приложила капельку к её губам, та жадно стала пить.

— Ну вот, а ты говоришь, что на воду у тебя рвотный рефлекс. Помни о своём обещании не пить из графина-ворона.

— У тебя в капельке роса черной розы, — хрипло ответила Санита.

Ро поднялась к себе в комнату.

— Принцесса, смотри кого я тебе привёл. Познакомься. Это — Сема. А что это у тебя с руками? — испуганно спросил Зингарик.

— Это всего лишь порезы. — ответила Ро и увидела, что на полу, на её рюкзаке сидит садовый гном, а рядом с ней Зингарик. — Очень приятно, Сема, а я, как вы знаете, принцесса Ро. Я сейчас, только руки вымою и мы поговорим.

Через несколько минут Ро спросила у Семы:

— Вы не будете против, если я Вас посажу на кровать?

— Нет, не буду, — и, уже сидя на кровати, Сема спросила, — у Вас одеяло есть?

— Да, но это не моё одеяло. А Вам оно зачем? — удивленно спросила Ро.

— Возьмите одеяло и накройте нас им… да, вот так, теперь мы как в домике и я зажгу свечу, — при этих словах Сема достала из передника свечку и провела по ней ладошкой, свеча загорелась так ярко, что Ро зажмурила глаза.

— Простите! Я сейчас убавлю свет, — извинилась Сема и, немного помолчав, спросила:

— Вам что создают условия, чтобы хотелось побольше пить?

Ро удивленно посмотрела на гнома и ударила себя ладошкой в лоб.

«Плохо быть тупой» — подумала Ро, а вслух только и сказала:

— Как-то так. А скажите, как Ваши внуки? Они здоровы?

— Да. Они получают удвоенную порцию добрых слов.

— Чего? Чего они получают? А кто их лечит?

Сема вздохнула и, расправив невидимые складочки на идеально-ровном белом накрахмаленном фартуке, ответила Ро:

— Лечит их Мадам Жинез. Моим внукам она выписала двойную порцию добрых слов.