РО (о загадочной судьбе Роберта Бартини)

…Авторитетные теософы знают его под именем Регент М. Зона ответственности — Европа и Россия. Сто лет назад он объявил о сроках: «Феноменальные элементы, о которых раньше и не помышляли, скоро начнут проявляться с постоянно возрастающей силой и раскроют тайны своих сокровенных действий. Проблемы вселенского бытия стоят постижения и достижимы. Мысли управляют миром, и когда ум человеческий получит новые мысли, то, отбросив старые, мир начнет ускорять свое развитие: мощные революции вспыхнут от них, верования и даже государства будут распадаться перед их устремленным движением. Но прежде, чем это наступит, Мы должны смести как можно больше сора, оставленного Нам нашими „благочестивыми“ праотцами. Новые идеи должны быть насаждены на чистых местах, ибо эти идеи затрагивают самые существенные стороны жизни. Они затрагивают истинное положение человека во вселенной в связи с прежними и будущими существованиями; его происхождение и конечную судьбу; отношение смертного к бессмертному, временного к вечному, конечного к бесконечному, мысли, признающие мировое господство Абсолютного Закона, неизменного и неизменяемого, по отношению к которому существует лишь вечное настоящее…»

«Письма Махатм», 1880 год.

ГЛАВА XXXII

Но «консерваторы» уже опомнились, сопротивление ускорению стало поистине яростным. Гигантские пароходы идут ко дну из-за листика расчетов, гибнут на бесчисленных дуэлях поэты и математики, горят рукописи, громят архивы и лаборатории, прогрессоров бросают в казематы, стирают в лагерную пыль…

Воплотившись в Бартини, Мастер прилежно мимикрирует под Леонардо. Этим он путает свой ментальный след, тянущийся за ним через века. Маска не слишком удобна: время от времени приходится что-нибудь конструировать, изобретать, рисовать. Увы! Прогрессор не мог правдоподобно воплотиться в бухгалтера — даже самый наивный участковый скажет: «Не верю!»

Цель и смысл этой аватары Гроссмейстера — новая модель Вселенной. Но ставка слишком велика: запасные варианты прорабатывают и другие воплощения — в Германии, Англии, Франции, США… Пишутся и шифруются книги, снимаются фильмы — золото истины под железной оболочкой сюжета. В начале 30-х годов усилился натиск «консерваторов». Массовые аресты, пытки, расстрелы, лагеря… Помощники исчезают десятками, рвутся связи, летит под откос многолетняя работа. Нужно было затаиться, лечь на дно. Самое безопасное место в СССР — тюрьма. Возможно, он сам написал на себя донос. И, как следует из протоколов НКВД, на втором допросе во всем признался: да, итальянский шпион, да, хотел сжечь авиазавод № 240… По той же причине Бартини отказывается присоединиться к туполевцам, требует особых условий, ведет себя дерзко и вызывающе. И получает свое: десять плюс пять — «от звонка до звонка».

Можно догадаться, что агентура «консерваторов» искала Гроссмейстера по приметам его последнего воплощения. Видимо, маска прирастает очень прочно, и стереть подчистую следы прежнего менталитета считается невозможным — особенно в мелочах. Сен-Жермен любил роскошь, изысканную одежду, драгоценные камни, охотно принимал изъявления преданности и восхищения. Бартини все делает «с точностью до наоборот» — одевается дешево и небрежно, кушает что попало, живет замкнуто. Он подчеркнуто демократичен — порой сверх всякой меры. «Его светлость комплексует!..» — ухмылялись министерские прозорливцы. Но остался некий внутренний аристократизм — в таланте держаться отстраненно от быта, в его поразительном умении провести ту самую невидимую черту. Осталась благосклонность к умной лести, к восхищению. И тонкий артистизм жеста… А «мания обладания камнями» проступила в томах кристаллографии, в той заколке с блестящим камушком, с которой не расставался Бартини. Этот единственный камень многократно отразился на страницах известных нам книг: блеснул бриллиантом Друда, «полыхнул белым и синим огнем» у Булгакова, рассыпался мириадами искорок в серых кристаллах «Лезвия бритвы», опасно замерцал на золотом телеобруче Руматы Эсторийского. А в «Красных самолетах» есть фотография молодого барона — вылитый Байрон!..

«Ваш роман еще принесет вам сюрпризы», — обещает Воланд. Но роман принес сюрпризы самому «Воланду» — первая же публикация в 1967 году сделала его «пеленгацию» вопросом времени. «Консерваторы» расшифровали «Мастера…» — охота началась. Цепь красных флажков все теснее стягивалась вокруг дома на Кутузовском проспекте. Именно в эти годы друзья Бартини заметили, что он словно чего-то боится. Последовал всплеск самых несуразных домыслов, в которых фигурировали Лубянка, Старая площадь и даже… итальянская разведка!

Бартини почувствовал: обложили! Он доживает азартно, на износ — встречается со множеством самых разных людей, разбрасывает знаки в журнальных очерках и интервью, работает с Чутко, дописывает «Цепь». Один за другим уходят из жизни тайные помощники. Последний удар был нанесен 5 декабря 1974 года: «красный барон» сброшен с шахматной доски…