Robbie Williams: Откровение

«Я уезжал из Нью-Йорка, отработав там с Take That», — рассказывает он. В тот момент пятеро участников группы воссоединились — тайно, людям об этом только предстояло узнать. «…И я понял, что мне надо пойти и сделать вот это большое дело, которое меня переполняло и вселяло ужас». Вселяющее ужас переполняющее дело — это быть Робби Уильямсом, который после долгого отсутствия вот-вот должен был начать рекламировать свой новый альбом Reality Killed The Video Star. «Мы с парнями отлично провели время, я там чувствовал себя в полнейшей безопасности. И тут надо делать то, к чему не готов совершенно. Ну я и соскочил. А тут получилось, что на „X Factor“ прозвучала Bodies, и это меня просто…»

«Да, помню, смотрю я „Bodies“», — начинает Гай.

Роб тут же перебивает его: «И, помню, еду из Нью-Йорка и думаю, что вот не хочу это делать, совсем».

Перебил Гая он, кстати, не просто так.

«М-м-м-м», — мычит Гай.

Роб глядит на него. «Вот только не говори сейчас то, что собираешься сказать», — говорит он с умоляющими нотками в голосе. Сейчас их отношения безоблачны настолько, насколько вообще возможно, но есть много всяких недостатков с обеих сторон. Один заключается в том, что Гай — и это долгая история — говорит вещи, которые Роб находит неприемлемым и раздражающим его. С другой стороны, при этом Гай никогда толком не понимал, что это за темы и почему они создают Робу проблемы.

Вот сейчас как раз такой момент наступает.

«Откуда ты знаешь, что я хочу сказать?», — говорит Гай, одновременно и удивленно, и слегка возмущенно.

«Ну давай, говори!»

«Да не буду», — мрачновато бросает Гай.

«Говори! — Роб настаивает. — Давай. Выскажи. Я тебе скажу, откуда. Значит, ты помнишь, как смотрел Bodies…»

«На „X Factor“», — осторожно подтверждает Гай.

«Иии?»

«…И… подумал…», — Гай как будто проверяет каждое слово, не оскорбительно ли оно, — «…что странновато».

Роб издает крик победы: «Вот поэтому-то я и не хотел, чтоб ты говорил то, что собирался!»

«Нет-нет, твое исполнение», — говорит Гай, уверенный, что Роб неправильно понял.

«Йес!», — кричит Роб и разражается хохотом: ну как же ситуация ухудшается!

«Прости… прости, — говорит Гай, теперь и нервничающий, и смущенный тем, куда его занесло. Ну чего ж так плохо-то?», — спрашивает он.

Роб вздыхает.

«Ох, прости», — просит Гай. И я думаю, что его извинение совершенно искренно, хотя подозреваю, что он не до конца понимает.

Роб объясняет: «Дело в том, что тогда определение „странноватый“ очень больно ранило меня, и тогда мне пришлось остановить всю промо-кампанию, и вот именно это я и имел в виду, когда ты начал было высказывать свое мнение, и потому я прервал тебя, потому что мне ясно совершенно было, к чему ты клонишь, а стыд тот вспоминать снова я не хотел».

«Ох. Да уж, прости меня».

«Теперь понятно?»

«Теперь да».

«Потому что до сих пор и стыдно, и ранит».

«Окей, но я не…»

«Потому я и захотел остановить все промо».

«Ах…»

«Потому что не чувствовал себя в безопасности».

«Ясно».

«Да уж, напуган был».

«Ага».

«Не чувствовал органики больше. То, что делал — как будто не моя вторая натура больше».

«Ага. Но ведь и песню эту довольно трудно живьем исполнять?»

«Тогда, Гай, любую песню было трудно живьем исполнять».

«Ох ты».

«Ну вот само исполнение только — я не понимал, как его делать. Все казалось неправильным. И да, раньше-то BBC сжигали пленки с передачами, а теперь-то все на века, навсегда».

«Точно», — соглашается Гай.

* * *

Июнь — октябрь 2009 года

В начале процесса студийной записи альбома Reality Killed The Video Star — за месяцы до того момента, когда придется предстать перед публикой — Роб говорит продюсеру Тревору Хорну о своих предпочтениях в работе.

«Ну так в какие часы хотел бы работать?» — спрашивает Хорн.

«В пятничные», — отвечает Роб. Хорн хохочет, но Роб не шутит.

«Нет-нет, — уточняет он, — я именно по пятницам прихожу в студию».