Роберт Грейвс – поэт нашего времени

В 1926 году Роберт Грейвс познакомился с Лорой Райдинг, американской поэтессой и критиком, а тремя годами позже (после того как Грейвс разошёлся с женой) оба они покинули Великобританию и поселились на Майорке, на одном из Балеарских островов. С тех пор Грейвс там и живёт почти безвыездно, если не считать периода Гражданской войны в Испании и последовавших за нею лет Второй мировой войны. Оба автора объединили свои усилия в области критики, и похоже, что в своих литературно-критических представлениях Лора Райдинг была сильнее Грейвса. Можно предположить, что она оказала большое влияние и на его лирику, но такие вещи всегда трудно доказуемы. Её собственная поэзия носит подчёркнуто интеллектуальный характер, а в лирике Грейвса, хотя и присутствует интеллектуальное начало, оно всегда сопряжено с сильным чувством.

Само это сопряжение приводило критиков к сравнению поэзии Грейвса с английскими «метафизическими» поэтами XVII-oгo столетия, особенно с Джоном Донном, который блестяще сочетал в строке эмоциональность с интеллектуальной отстранённостью, достаточно высокую степень цинизма с глубиной истинного чувства. Вот первая и последняя строфы стихотворения Грейвса «Никогда такая любовь», где поэт холодно отстраняется от двух влюблённых, которым оно посвящено, давая в то же время понять, что ему хорошо знакомы и чувство любовной страсти, и те чувства, которые овладевают любовниками, когда страсть проходит.

Тwined, together and, as is customary,
For words of rapture groping, they
«Never such love» swore, «ever before was!»
Contrast with all loves that had failed or staled
Registered their own as love indeed.

Wise after the event, by love withered,
A «never more!» most frantically
Sorrow and shame would proclaim
Such as, they'd swear, never before were:
True lovers even in this.

В объятьях сплетясь, как обычно,
Наощупь слова подбирали для своего восторга:
«Никогда, никогда, — заверяли, — не бывало такой любви».
И в отличье от всех других, распавшихся и засохших,
Провели лишь одну свою по разряду любвей настоящих.

Но впоследствии поумнели.
И над трупом любви зачахшей
Их печаль и стыд уверяют,
Что впредь «никогда, никогда!.»
Истинные любовники — даже в посмертных клятвах.

Независимо от того, каким было влияние Лоры Райдинг на поэзию Грейвса, она, без всякого сомнения, укрепила в нём убеждённость в правильности его собственных творческих принципов. В своей совместной критической деятельности они атаковали множество известных английских поэтов и целые поэтические школы. И, хотя многие их оценки представляются спорными, сам этот критический смотр, устроенный поэзии, утверждал поэта Грейвса в сознании правильности собственного пути. Грейвс прожил с Лорой Райдинг на Майорке до 1938 года, и эти годы были весьма плодотворными для него. Проза, в особенности его исторические романы, принесла ему известность и обеспеченность в гораздо большей степени, чем поэзия. Он отказался от желания угодить своей поэзией кому-либо, кроме собратьев-поэтов — это он повторял неоднократно.

Грейвс хорошо и глубоко знаком с литературой древней Греции и Рима. Эти познания пригодились ему в работе над романами из римской истории и замечательным словарём-справочником по греческой мифологии, и эта работа, где он расшифровывает миф о Белой Богине (или даже, по утверждению некоторых, сам создаёт этот миф), самым решительным образом сказалась в его собственной лирике. Дело в том, что исследуя классические мифы о Язоне и Аргонавтах, Грейвс наткнулся почти в каждом источнике, к которому он обращался, на упоминание о Богине-Праматери, культ которой был широко распространён во всех странах Средиземноморья. Некоторые дополнительные соответствия он нашёл в ранне-кельтских сказаниях, хорошо ему знакомых в пересказах отца, довольно известного ирландского поэта.