Роберт Левандовский. Учиться быть лучшим

– А сегодня у меня есть друг, который может без комплексов воспринимать любого великого игрока. Он достиг такого уровня, что его самосовершенствование имеет вполне конкретную цель – догнать небольшую группу футболистов, которые его превосходят. А для меня важнее всего, что он остался тем самым Робертом, как и несколько лет назад, с которым иногда сложно общаться и которого я могу рассердить какой-нибудь мелочью. Ничего не изменилось. Кроме того, что он выбрал более здоровое питание, и это иногда создает проблемы в нашем общении, – смеется Завищляк.

Анна Левандовская тоже считает, что за эти годы в Роберте мало что изменилось. Кроме собственной самооценки. Он уже не просит прощения за свои достижения и ей тоже не разрешает извиняться. Но его по-прежнему сложно увидеть искренне довольным самим собой.

– Больше, всегда больше. Это моя главная черта. Я хочу большего, знаю, чего я хочу, и умею отказывать, – говорит Роберт. – Я стараюсь для того, чтобы меня запомнили как лучшего польского футболиста. Збигнев Бонек забивал намного меньше, чем я, но он выиграл Кубок европейских чемпионов и завоевал медаль чемпионата мира в составе сборной.

* * *

Адам Навалка считает, что центральный нападающий никуда не исчезал. Просто менялась тактика, потому что такие футболисты не рождались.

– Таких нападающих, как Роберт, приходится ждать. У них есть все: фантастическая скорость, сила, прыгучесть, свобода в распасовке мяча, пространственное воображение, чувство времени, умение уйти на фланг, фантастическая игра спиной к воротам. Его как нападающего сложно причислить к какой-то категории. У него есть талант, трудолюбие, систематичность, – перечисляет Навалка.

Оказалось, что величайшая карьера может начинаться с тренировок на старом поле «Варсовии», после которых на зубах до конца дня скрипел песок. Карьера самого щуплого в команде Бобэка, который кричал, что рожден забивать голы и должен играть в сборной. Который играет, как робот, и не похож на робота. Может играть так, как будто у него нет нервов. Но может ходить ночью по дому, пытаясь заснуть. Не выносит одиночества, назойливости, наглости и невежества. Он жаждет голов, но ничто не приносит ему столько радости, сколько победа вместе с командой. Это началось еще в начальной школе, в которой был класс, побеждавший каждого, и продолжилось в сборной и «Баварии». Его нужно было подождать, но возможно, что это пошло ему на пользу. Он прошел все, шаг за шагом. Он умел делать мудрый выбор. В футболе много вариантов, но мало неоспоримых формул. 20-летний Адам Навалка попал в состав сборной на чемпионат мира в Аргентине, 20-летний Гжегож Лято еще не сыграл в сборной.

Карьеру первого разрушили травмы. Второй еще долго бил рекорды. Роберт стал участвовать в соревновании с лучшими бомбардирами мира, когда ему было 27 лет. Его никто не открывал. Ему многие помогали, но открыл себя он сам. Цеплялся за каждый шанс. Альбер Камю, футбольный болельщик, как-то написал, что мяч попадает к тебе в самый неожиданный момент. Левандовский всегда старался быть готовым к этому моменту.

Он приезжал в клуб «Знич» из третьей лиги, в котором выплаты футболистам записывали в тетрадь. Он перешел в команду второй лиги, которая чуть не попала в высшую лигу. Перешел в «Лех», который 15 лет стремился стать чемпионом. Он ушел оттуда, став чемпионом Польши. Перешел в «Боруссию», занимавшую пятое место в бундеслиге. Ушел после победы во всех турнирах, кроме финала Лиги чемпионов.

Он попадал в команды, которые постоянно двигались вверх. В которых можно было разогнаться и подняться еще выше. Он вскакивал в очередные поезда, набиравшие скорость: «Знич», «Лех», «Боруссию», «Баварию».

Он добился того, о чем польские футболисты в течение трех десятилетий не могли и мечтать. Не потому, что у него величайший талант, а потому, что он одним из первых поверил, что такие истории могут случиться в польском футболе. Он стал символом изменений. Не только изменений, ставших заметными после Евро‑2012, но изменений в головах футболистов. Он стал лицом поколения футболистов, которые уезжали за границу без всяких комплексов, выучили языки, научились постоять за себя, жаждали карьеры.

Уже нет бараков, в которых Роберт переодевался, когда играл в «Варсовии». Уже нет земляного нестандартного поля, на котором он учился играть в футбол. Появилось новое, сделанное по всем стандартам. Уже нет «Стадиона Десятилетия», на котором он играл в детстве. На месте рынка в центре столицы снова появился стадион. Уже нет тех трибун на Лазенковской, с которых он наблюдал за тем, как «Легия» становилась чемпионом. Там тоже построили новый стадион. Уже нет старых трибун «Знича», трибун и полей «Леха».