Роберт Левандовский. Учиться быть лучшим

– Если кто-то думает, что я скажу хоть одно плохое слово о Роберте после нашего сотрудничества, то он глубоко ошибается. Я ему постоянно пытался хоть как-то помочь. Он был ужасно скованным из-за всех этих переживаний. Груз ответственности лишал его гибкости, – вспоминает Вальдемар Форналик.

– В «Боруссии» он был в два раза свободнее, превращался в автомат, и мяч оказывался в сетке. A в сборной он был скован. На стадионе «Уэмбли» в матче с англичанами он мог забить два гола. В «Боруссии» бы забил. Я не говорю, что у него с самого начала были оптимальные условия. Но к концу моей работы условия уже были хорошими, а голов так и не было. Но он постоянно был в распоряжении сборной. Буду настаивать: тогда еще это был другой футболист, не как сейчас. Но даже тогда он мог дать сборной больше, его сильное желание забивать помешало ему использовать голевые моменты. Он впечатлительный, сильно переживал. Для меня это хорошее качество. Это укрепило его. Я рад, что теперь он возглавляет сборную. У меня такой возможности не было. Я сопровождал его во время кризиса. В чем-то я могу себя упрекнуть. Но многое от меня не зависело, сложно быть тренером, которого все критикуют. Я тоже хотел выставить двух нападающих, как позже сделал Адам Навалка. Мы пробовали Марцинa Робака, Артура Собеха, Арка Милика, который позже, к сожалению, на некоторое время пропал, – рассказывает Вальдемар Форналик.

– Между Форналиком и Левым проблем не было, – считает Цезарий Кухарский. – После чемпионата Европы тренер получил команду, которая постоянно училась. Они сыграли три матча на Евро, получили нокаут. Каждый тренер ждет своего переломного матча. В случае Форналикa таким матчем мог быть уже первый, с Черногорией на выезде. Мы вели, все было прекрасно. И вдруг в Пшемыслава Тытоня летит петарда от болельщиков, Людовик Обраньяк поддался на провокацию и был удален с поля, произошла драма. В результате мы получаем ничью в матче, который должны были выиграть. Если бы они выиграли, все могло пойти по-другому. Форналик не дождался своей легенды, своего матча с Германией.

– Переломным моментом могла стать ничья с англичанами в Варшаве, но не стала. Это была школа жизни, результатами которой сборная пользуется до сих пор, – добавляет Кухарский.

Роберт уже раньше проходил это в клубе: это напоминало игру «Боруссии» в европейских кубках в первые сезоны Юргена Клоппa, с таким же соотношением, до перелома в сезоне 2012/13. «Боруссия» тогда была смелой, временами играла вполне прилично, но была крайне наивной.

Президент Збигнев Бонек видит это немного иначе:

– Я очень люблю и уважаю Вальдемарa Форналикa. Но ему не хватало стратегии. Футболисты в этой сборной появлялись неожиданно и так же неожиданно исчезали. Как Радослав Маевский, Мариуш Левандовский, приглашенный на матч с Украиной. Несобранные команды не выигрывают. Даже если это «Барселона» и «Реал». Футбол не объединял эту сборную – в этом была главная причина. То, что за пределами поля коллектив распадался, – это вполне естественно при отсутствии результатов. Нужно было немного подождать, прежде чем роль лидера начнет окрылять молодых спортсменов, перестанет быть бременем.

* * *

Бонек тоже знает, каково это, когда твое участие в сборной ставят под сомнение. Он испытал это на себе на чемпионате мира 1982 года. Да, на том самом, на котором Польша заняла третье место. Но она начинала турнир со слабой игры, и после второй ничьи в матче с Камеруном начались споры, нужен ли Бонек в составе сборной.

– В тот момент я как раз переходил в «Ювентус», поэтому начались разговоры: он наверняка уже думает о Турине, не хочет сражаться. A с Камеруном я сыграл один из лучших матчей в сборной, только не хватило гола, – вспоминает Бонек.

Поэтому председатель Польского футбольного союза постоянно твердил: Левандовский не является проблемой этой сборной. Он – самая большая проблема соперников сборной. Но споры о том, что происходит с Левандовским в сборной, еще долго не утихали, некоторые даже считали, что он должен начинать матчи на скамейке запасных.

– Благодаря этому те, кто сомневался, могли убедиться, патриот Роберт или нет. Если бы я не был патриотом, я бы рассердился на сборную после скандала в аэропорту «Окенче» (Бонек, Станислав Терлецкий и Владислав Жмуда заступились в 1980 году за Юзефа Млынарчика, которого исключили из сборной за то, что он приезжал на сборы в состоянии опьянения) и моей дисквалификации на год. Если бы Роберт Левандовский не был патриотом, он мог бы рассердиться из-за этого свиста болельщиков. Но он продолжал приезжать на каждый вызов. Ты просто это чувствуешь или нет. Для Роберта это важно, он любит Польшу, поэтому понятно, что он переживал. У хороших футболистов чувствительность выше, чем у средних. Ему было не по себе, потому что он читал все, что о нем писали, – вспоминает Збигнев Бонек.