Робеспьер

Кутон(до сих пор сидевший неподвижно в своем кресле, не принимая участия в перебранке и наблюдая за всеми зорким насмешливым взглядом, язвительно произносит среди общего молчания.)Вот так побоище! Хороши вы, нечего сказать, храбрые паладины разума! Ваши яростные возгласы никого не обманут. Отнюдь не Верховное существо приводит вас в негодование — вы скрываете истинную причину. Вы взбесились, вы не можете переварить декрет о Революционном трибунале, за который вы же сами голосовали. А прямо нападать вы не смеете из страха, что декрет обернется против вас.

Колло и Карно хрипят от злобы. Однако в конце сцены никто уже не повышает голоса до крика, как прежде; ярость звучит приглушенно.

Колло и Карно. От страха?

Карно. От страха перед тобой, ублюдок?

Колло. Кто вас боится, жалкие пигмеи?

Билло. Да, правда, я обвиняю тебя, обвиняю вас обоих, коварные лицемеры! Вы задумали захватить правосудие в свои руки, чтобы истребить оба Комитета.

Кутон. А я обвиняю вас в том, что вы целых два месяца всеми средствами пытались помешать применению народного правосудия. Вопреки всем вашим стараниям рука закона покарает разбойников, за которых вы ратуете. Все честные граждане требуют этого. Закон — прибежище всех слабых, бедных, неповинных. Он страшен лишь врагам народа.

Билло. Кого только ты не разумеешь под этим именем? Ты готов включить в свои проклятые списки всякого, кто тебе противоречит.

Кутон. На воре шапка горит. Нечистая совесть сама себя выдает.

Билло. Как? Ты смеешь угрожать мне? Мне? Тебе не выйти отсюда живым! (Замахивается на него.)

Кутон пожимает плечами. Баррер и Карно оттаскивают Билло, он старается овладеть собой. Робеспьер, хранивший молчание во время этой схватки, говорит спокойным, ледяным тоном.

Робеспьер. Идем, Кутон, этот человек прав. Нам здесь не место.

Колло. Ступай вон, иди к своим сообщникам!

Робеспьер. Я иду к народу. Он мой единственный друг, мой властелин. Завтра он станет твоим судьей.

Билло. Мы изгоняем тебя из Комитета!

Робеспьер. А я, я изгоняю вас из Республики... Вы хотите войны?

Билло, Колло, Карно. Да!

Робеспьер. Ну что ж, война так война! (Уходит вместе с Кутоном.) [9]

Занавес.

КАРТИНА ДЕСЯТАЯ

Там же. Комитет общественного спасения, 4 термидора (22 июля). Баррер, Карно, Колло, Билло, хмурые и подавленные. Межан за столом разбирает бумаги.

Баррер. Хороши мы, нечего сказать! Вот уже месяц как мы выгнали Робеспьера из Комитета, а он неустанно восстанавливает против нас народные массы. Он стал сильнее во сто крат.

Колло. Как он этого добился? Кто бы мог подумать! Казалось, он уже ни на что не годен. Совсем выбился из сил.

Карно. Ненависть придает ему силы. Он покоя не найдет, пока не отомстит нам.

Баррер. Если ты это предвидел, зачем было дразнить его?

Карно. Не мог совладать со своими чувствами.

Колло. А теперь он как с цепи сорвался! Выступает в Якобинском клубе каждые три дня. Сеет подозрения, разжигает ненависть. В народе растет брожение. Если не положить этому конец, мы погибли.

Билло(неподвижный, сосредоточенный, вновь распаляясь ненавистью). Тиран! Пизистрат!

Карно. Попробуй теперь заткни ему рот!

Билло. Кинжал Гармодия...

Баррер. Это обожествит его. Напротив, мы должны оберегать его от кинжалов. Ведь всякое покушение приписали бы нам. Робеспьер открыто обвиняет нас в том, что мы знали о заговорах против него и ничего не предприняли. Я лично не придаю значения угрозам Лекуантра и его хвастливой шайки: слишком уж они шумят. Один взгляд Робеспьера обратит их в бегство. Но нам нужно зорко следить за их происками. При малейшей попытке какого-нибудь безумца напасть на Неподкупного, на нас накинется вся свора якобинцев.

Колло. А кто поручится, что Робеспьер сам не подстраивает покушений, о которых он кричит на всех перекрестках? Все эти незадачливые заговорщики появляются так кстати, что иной раз думаешь: уж не сам ли он подбивает их через своих людей?