Робеспьер. В поисках истины

— Знаю, знаю. Фокс — столп демократии и талантливый, благородный человек. Я велел перевести его речи и читал их с большим интересом. Я следил внимательно за его ораторским поединком с Бурком и меня глубоко тронуло, что из политических убеждений он порвал двадцатилетнюю дружбу с ним. Это поступок, достойный древних героев. Ваши политические вожди — настоящие римляне. Чего же желает от меня почтенный Фокс?

Англичанин только что начал излагать данное ему поручение, как Робеспьер снова остановил его жестом и спросил, не слышал ли он шелеста листьев, хотя собака не залаяла. Воган отвечал, что он ничего не слышал, и Робеспьер просил его продолжать, но, очевидно, он слушал его в нервном раздражении, прислушиваясь к малейшему шороху.

Действительно, свидание с английским депутатом было более чем компрометирующее, потому что партия вигов предлагала установить во Франции конституционную монархию на тех же основаниях, как в Англии, и под скипетром малолетнего сына Людовика XVI, который был узником Тампльской тюрьмы.

— Что вы говорите! — воскликнул Робеспьер с удивлением.

— Конечно, будет утверждено регентство.

— Франция не захочет об этом и слышать.

— Отчего же нет, регентом будете вы.

Робеспьер отскочил на два шага.

— Я? Я — регент? Да вы шутите!

Он стал ходить в сильном волнении взад и вперёд по траве, повторяя отказ и в то же время перебивая свою речь восклицаниями:

— Вы слышали что-нибудь? Кажется, кто-то идёт. Ну, Блунд, стереги меня хорошо!

Наконец он немного успокоился и произнёс твёрдо, решительно:

— Восстановить королевскую власть — это нелепо! Неужели я работал всё это время для того, чтобы на престол вступил сын человека, казнённого мною? Нет, я работал прежде всего для Франции, которая освобождена от позоривших её корыстных администраторов и низких аристократов, а потом и для себя. Но не с целью личного самолюбия, а потому, что я чувствую себя способным пересоздать страну, вдохнуть в неё новую душу и очистить её путём установления добродетели справедливости и равенства. Я! Я буду регентом! Неужели Фокс считает это возможным? Может быть, я буду диктатором или протектором, как Кромвель, лордом-протектором страны, которую унижали в течение веков тирания и разврат. О, тогда её увидят искупленной крещением крови, чистой, непорочной. Ещё несколько казней, и из почвы, насыщенной кровью аристократов, палачей народа, возникнет древо свободы, древо жизни и справедливости, радости и любви, которое принесёт удивительные плоды и на которое Франция будет смотреть, как на свою мать-кормилицу.

Воган слушал с удивлением эти идеальные фантастические разглагольствования. Робеспьер казался его практическому английскому уму просто безумцем, и он ясно видел, что с ним нельзя было заключить никакой благоразумной сделки.

— Так вы решительно отказываетесь? — спросил он.

— Решительно.

— Тогда мне остаётся только откланяться.

Но в эту минуту Робеспьер внезапно обернулся, собака залаяла, и какой-то неизвестный человек прошёл мимо.

— Кто это? — спросил Робеспьер с испугом.

— По-видимому, нищий, — отвечал Воган.

— Вы думаете? — произнёс Робеспьер, не вполне успокоенный. — А может быть, это — шпион? Меня окружают шпионы. Моя жизнь невозможна. Если бы я не думал о счастье Франции...

Вдали послышались голоса и лай собак. По всей вероятности, охранники Робеспьера прогоняли нищего.

— Ну, нам пора расстаться, но смотрите, ни слова о нашем свидании. Я, конечно, могу рассчитывать на ваше молчание, так как в противном случае я могу вас обвинить в подкупе, и вы знаете, чем это кончится.

Воган отвечал, что он сохранит тайну и, чтобы уничтожить всякое подозрение, поедет в Лондон через Женеву. Хотя он видел по волнению Робеспьера, что было не время просить его о чём-нибудь, но он всё-таки намекнул, что желал бы отправиться в Лондон с одной дамой и её сыном и дочерью. Робеспьер наотрез отказал в выдаче паспортов и прибавил, что в такие смутные времена было небезопасно ехать вчетвером, и затем он прибавил, что если эта дама явится к нему, спустя несколько дней после отъезда Вогана, то он с удовольствием прикажет выдать ей паспорт и почтёт себя счастливым оказать услугу семье, которой интересуется мистер Воган. Но последний отказался от этого предложения и, простившись с Робеспьером, быстро удалился.

Оставшись один, Робеспьер предался сомнениям и подозрениям. Какой это дамой интересовался англичанин? Значит, у него были во Франции друзья и он мог рассказать о своём свидании в лесу. Робеспьер немедленно позвал своих охранников и сказал одному из них, Дидье, который играл при нём роль Тристана Схимника.

— Пошлите поскорей тайного агента за этим человеком, и пусть проследят каждый его шаг в Париже.

— Это необходимо, — отвечал Дидье, — означенный человек очень подозрителен.

— Отчего? — воскликнул с удивлением Робеспьер.

Дидье отвечал, что, по словам одного из его сыщиков, карауливших в окрестностях, собеседник Робеспьера прежде свидания с ним виделся с какой-то дамой, которая убежала в свой дом, находящийся недалеко отсюда.