Робин Александер

"Посмотри на меня, – сказала Миранда, привлекая моё внимание. – Ты можешь использовать эту сумасшедшую способность. У тебя будет всё это, просто придётся потрудиться. Думай об этом, как об инструменте, который можно использовать по мере необходимости, и положить в коробку, когда он не нужен".

Эта аналогия мне понравилась.

"Мы будем практиковаться вместе столько, сколько потребуется, – она усмехнулась. – В любом случае, я провожу с тобой большую часть времени. И я счастлива быть твоим подопытным кроликом".

Я смотрела на неё, и любовь переполняла моё сердце. Она была мне ближе родного брата, с которым мы виделись только по праздникам и изредка обменивались имейлами или открытками. "Я хотела бы обнять тебя".

Миранда выглядела удивленной и одновременно обрадованной моим заявлением.

"Сделай это. Попытайся сосредоточиться на своих ощущениях, но, даже если ты окажешься в моей голове, мне всё равно. Я доверяю тебе, и нет ничего, что я хотела бы скрыть от тебя".

Минуту мы стояли и неловко смотрели друг на друга. Мы спали в одной постели, одна из нас принимала душ, пока другая пользовалась туалетом, но, когда дело дошло до выражения чувств, мы словно наткнулись на невидимый барьер. Я знаю, что в этом была моя вина. Миранда была такой открытой, а я всегда воздерживалась от проявления чувств. Она понимала меня и никогда не давила, зная, что я также её люблю.

Я сделала шаг и увидела, как она распахнула руки. Я почувствовала, как она заключила меня в крепкие объятия и прижала к себе. В моём сознании возникли образы, но я усилием воли выбросила их из головы. Она шептала: "Я люблю тебя", снова и снова, и я чувствовала это – только любовь в чистом, самом невинном её виде.

Я потеряла себя в её объятиях и на секунду забыла, что нужно бороться. Видение началось прежде, чем я смогла остановить его. Я знала, что это был день, когда мы перестали быть просто подругами и стали сёстрами. Я чувствовала солнце на своём лице – лице Миранды – и ощущала шероховатость веревки в руках. Я балансировала на ветке, цепляясь за неё босыми ногами, как птица когтями. Я почувствовала, как напряглись мышцы живота и рук, когда я оттолкнулась. Испытывая одновременно восхищение и страх, я взлетала высоко и свободно. Внезапно я почувствовала, что мои руки соскальзывают, меня охватил ужас, а потом я рухнула на землю. Мою лодыжку охватила сильнейшая боль, которая то стихала, то возвращалась с новой силой с каждым ударом моего сердца.

Глазами Миранды я посмотрела на себя. Беспокойство и страх были написаны на моём детском лице, пока я продиралась сквозь колючки.

"Кажется, я сломала ногу", – спокойно сказала Миранда, но я почувствовала, сколько усилий ей потребовалось, чтобы произнести эти слова, и в глубине моей груди зародились рыдания.

Я видела себя, встающую на колени, и почувствовала прикосновение своей руки к коленке Миранды. "Всё в порядке, я понесу тебя," – услышала я свой голос.

"Всё будет хорошо, не плачь". Мой голос был полон сострадания.

Я чувствовала, как Миранда произносит: "Я слишком тяжелая, сходи за мамой".

Я увидела, как я сама качаю головой. "Я не оставлю тебя здесь одну, – моё лицо было искажено страхом. – Я не оставлю тебя".

Я почувствовала понимание в мыслях Миранды. Она любит меня, она меня не подведёт. Нежная связь, сформировавшаяся между нами и сохранившаяся до сих пор, зародилась в тот жаркий летний день.

Миранда отступила и прервала контакт. Она ткнула в меня пальцем.

"Ты вторглась в мои мысли. Практика, практика, прак… – она остановилась, когда увидела выражение моего лица. – Что? Что ты видела? Снова что-то грустное?"

Не в силах говорить я покачала головой.