Робин Гуд

"Заплачу?! — воскликнул шериф. — Что вы под этим разумеете?"

"Все объяснится в свое время, сударь, — ответил Робин, — а теперь позвольте мне ответить на вопрос, который вы оказали честь мне задать, когда мы въезжали в лес".

"Какой вопрос?" — прошептал шериф.

"Вы спросили у меня мое имя".

"Увы!" — простонал хозяин постоялого двора.

"Меня зовут Робин Гуд, сударь".

"Я сам это вижу", — сказал шериф, обводя глазами отряд лесных братьев.

"Что же до оплаты, то мы имеем в виду вот что: бедных мы кормим бесплатно, но тех, у кого кошелек туго набит, мы заставляем возместить наши расходы".

"И каковы же ваши условия?" — жалобным голосом спросил шериф.

"У нас нет условий, и цен мы не назначаем, а просто забираем у нашего гостя все деньги, которые находим при нем. Так, например, в вашем кармане сейчас триста золотых".

"О Боже! Боже!" — простонал шериф.

"Значит, ваши расходы и составят триста золотых".

"Триста золотых!?"

"Да, и я предлагаю вам съесть сколько сможете, и выпить сколько выдержите, чтобы отдать эти деньги не даром".

Прямо на траве был накрыт прекрасный ужин. Шериф не был голоден и ел мало, но зато выпил много. Мы решили, что эта неумеренная жажда вызвана отчаянием.

Он нам отдал триста золотых и, как только последняя монета исчезла в моем кошельке, заторопился покинуть нас. Робин приказал привести его лошадь, помог ему сесть в седло, пожелал доброго пути и настойчиво просил передать привет его очаровательной супруге.

Шериф ничего не ответил на эти любезные слова; он так спешил выбраться из лесу, что пустил лошадь галопом и исчез, не сказав ни единого слова.

Так и кончилось приключение Робин Гуда с ноттингемскими мясниками.

— Хотел бы я, — сказал Красный Уилл, — хоть раз попробовать кем-нибудь переодеться. А вы пробовали, Маленький Джон?

— Да, по приказу Робина.

— Ну, и как вы с этим справились? — спросил Уилл.

— В том случае, о котором идет речь, довольно хорошо, — ответил Джон.

— А о каком случае вы говорите? — спросил Мач.

— Вот о каком. Однажды утром Робин Гуд собрался навестить Хэлберта Линдсея и его прелестную женушку, но тут я ему напомнил, что для него опасно открыто появляться в городе. После той истории с мнимой продажей скота шерифу мы опасались мести с его стороны. Робин Гуд только посмеялся над моими опасениями и ответил, что для большей безопасности он переоденется норманном. С этой целью он надел великолепное рыцарское платье, зашел к Хэлберту, а от него отправился на постоялый двор шерифа. Там он потратил кучу денег, сделал множество комплиментов жене хозяина по поводу ее изящества и красоты, побеседовал с шерифом, который был к нему в высшей степени предупредителен, а за несколько минут до ухода отвел его в сторону и сказал, смеясь:

"Тысячу раз благодарю вас, любезный хозяин, за радушный прием, который вы оказали Робин Гуду".

И не успел шериф очнуться от оцепенения, в которое его повергли слова Робина, как тот уже исчез.

— Прекрасно! — воскликнул Уильям. — Но это доказывает еще раз ловкость Робина, и совершенно ничего не говорит о том, кем переоделись вы, Маленький Джон.

— Я переоделся нищим.

— Но при каких обстоятельствах?

— Я же вам сказал, что я выполнял приказ Робина. Он хотел проверить мою ловкость, узнать, смогу ли я в этом хоть как-то сравниться с ним. Право выбора оставалось за мной, и, поскольку я узнал о смерти одного богатого норманна, чьи владения были расположены по соседству с Ноттингемом, я решил смешаться с толпой нищих, сопровождавших похоронную процессию. На голову я надел старую шляпу, обшитую ракушками, взял в руки большую палку, оделся как пилигрим и прихватил с собой мешок для съестного и маленький кошелек, предназначенный для денежного подаяния. Одежда моя имела такой жалкий вид и я так походил на нищего, что даже наши веселые братья чуть не подали мне милостыню.

Приблизительно в миле от нашего убежища я встретил несколько нищих: они, как и я, направлялись к замку покойного. Один из этих проходимцев казался слепым, другой ужасно хромал, а еще двое были просто одеты в страшные лохмотья.

"Вот молодцы, — сказал я себе, поглядывая на них краешком глаза, — с которых я должен брать пример; сейчас я присоединюсь к ним и попробую у них кое-чему поучиться".

"Здравствуйте, братья мои, — любезно произнес я, — счастлив, что случай свел нас. По какой дороге вы идете?

"По большой", — сухо ответил парень, к которому я обратился.

Остальные смерили меня взглядом с головы до ног, и на лицах их появилось выражение боязливого удивления.

"Этого парня можно принять за одну из башен Линтонского аббатства", — сказал, попятившись, один из них.

"Ну, во всяком случае, меня безошибочно можно принять за человека, который ничего не боится", — с угрозой ответил я.

"Ну-ну, мир!" — проворчал один нищий.

"Согласен, мир, — ответил я, — но что такого привлекательного ждет нас в конце дороги, раз туда отовсюду стекается святая братия оборванцев? Почему так скорбно звонят колокола Лиитонского аббатства?"

"Потому что умер один норманн".

"Так вы идете на его похороны?"