Робин Гуд

Малютка Джон негромко засвистал сойкой. Стояли друг напротив друга — враг напротив врага шериф и разбойник — один с обнаженным ножом, другой с застывшей на пол-пути к рукояти меча рукою. Стояли, покуда ни послышались легкие шаги и ни вышли на поляну двое молодцов в зеленом.

— Привет Алан и Клем, — сказал Малютка Джон. — Сам лорд шериф пожаловал в лес, чтобы я мог достойно отплатить ему за его гостеприимство. Как-никак был я его стрелком пять месяцев! Повнимательней к дорогому гостю — возьмите меч, чтобы он не порезался. Клем, возьми лошадь!

Дружный смех встретил гостя под закоптевшими от костра сводами пещеры. Недобрый смех. А этот — русоволосый, сероглазый — сам проклятый Робин Гуд, ни с кем его не перепутаешь, расступаются перед ним разбойники. Он не смеется.

— Милости прошу, шериф города Ноттингема. Чувствуй себя как дома — ты ведь здесь всех знаешь.

— Как я могу вас знать, разбойники? — вскинул голову шериф. — Знаю лишь эту змею, что пригрел на груди — Рейнольда Гринлифа! Было б наше знакомство короче, кабы угадал я в нем грабителя!

— Длиной с пеньковую веревку, не сомневаюсь. Да после драки кулаками не машут, милорд шериф. Значит, не признаешь ты своих знакомых? Честишь разбойниками да грабителями — неладно выходит. Уж кому бы бросаться здесь такими словами, да только не тебе.

— Это еще почему? — мысль о неминуемой смерти придала шерифу мужества. — Кому, как ни королевскому шерифу, называть разбойников разбойниками, а грабителей — грабителями?

— А кто сделал разбойников разбойниками, грабителей — грабителями? — гневно сверкнули серые глаза Робин Гуда. — Что ж, встряхнем твою память. Говори, Клем!

— Разве ты не знаешь меня, лорд шериф? — выступил вперед широкоплечий разбойник. — Не думал я бродить по дорогам, честно служил свинопасом моему господину лорду Этельреду. Но его родовые земли отсудил с твоей помощью норманн Гийом де Бор. Не захотел мой лорд подчиниться неправому суду, заперся в своей усадьбе. Тогда осадили нас люди де Бора с твоими стрелками. И была страшная бойня. Моего лорда, и всех сыновей моего лорда, и всех его слуг перебили норманны. Один я уцелел из могучего дома — брошенный в канаву с тяжелыми ранами. А теперь ты говоришь, что не знаешь меня?

— Говори ты, Скэтлок! — сказал Робин Гуд.

— И меня ты не знаешь, лорд шериф? — спросил рыжеволосый Скэтлок. — Не собирался я быть разбойником, жил в веселой деревеньке Тисби, где жимолость над каждым крылечком. В тот год случился недород — не расщедрилась земля ни на ячмень ни на рожь. Но вы собрали все налоги до фартинга. И зимой нам осталось варить старые ремни, чтобы не околеть с голоду. И чтобы не умерли мои дети я поймал в лесу жирного фазана. По твоему приговору мне должны были отрубить руку, если б я не сбежал в лес.

— Говори ты, Алан, — сказал Робин.

— И я не думал тешить лютней медведей, — засмеялся певец, откинув рукой длинные светлые кудри. — Я учился грамоте у добрых монахов и собирался идти пешком в ученый Оксфорд. Но на празднике в Ноттингеме меня оскорбил твой пьяный стрелок. Мы оба были при ножах и сошлись в драке. Я ранил твоего стрелка и заставил съесть свои слова с уличной грязью. И хотя сотня свидетелей могла сказать, что драку затеял норманн, твое правосудие обернулось против сакса. Я должен был быть брошен в тюрьму, но сбежал в лес.

— Довольно ли тебе, лорд шериф, или ты хочешь слушать до утра? — спросил Робин Гуд. — Посмеешь ли ты еще раз назвать нас разбойниками?

— Я не надеюсь, что тебе нужен выкуп, сакс, — негромко проговорил шериф. — Думаю, что тебе нужна моя жизнь.

— А ты отпустил бы меня ради выкупа? — засмеялся Робин Гуд. — Ладно, утро вечера мудренее. Устройте-ка нашего гостя на ночь так, как частенько доводится ночевать лесным стрелкам.

Всю ночь проворочался шериф под дуплистым старым дубом. Но не холод и сырость гнали прочь его сон. То загоралась в его душе надежда, что верная дружина успеет найти дорогу к разбойничьему логову, то гасла, и страх сжимал сердце ледяной рукой. И вновь вставали перед его глазами лица людей, которых его правосудие загнало в лес. Жестокой будет их месть, жестокой и страшной! Ах, не в пору затеял он охоту за зеленым оленем! Крепки оказались у зверя рога… Вот он, его последний рассвет!

— Хорошо ли тебе спалось, лорд шериф? — Мартовские льдинки сияли в глазах Робин Гуда, невеселой была его усмешка.

— Долго ли ты хочешь мучить меня, Робин Гуд? Я не хочу ночевать здесь второй ночи — уж убивайте меня сразу!

— Я не буду тебя убивать, — спокойно сказал Робин Гуд, и серый лед марта вновь заплескался в его взгляде.

— …Что ты сказал? — шериф отступил на шаг: он хорошо знал, что не убивать можно по разному. Можно уморить голодом или жаждой. Можно закопать живьем в землю… Можно… Ох, зря он надеялся на легкую смерть! Шериф испугался, что мужество оставляет его — неужели он упадет сейчас на колени, понапрасну моля не мучить его слишком жестоко?

— Бог сам отдал тебя в мои руки, шериф, — гордо произнес Робин Гуд. — Пусть это будет тебе уроком. Поклянись на мощах в твоем мече, что оставишь в покое вольных стрелков.