Робин Уильямс. Грустный комик, который заставил мир смеяться

Военная муштра и требования к дисциплине оказали огромное влияние на Робина. «Но сам он знал, что его таланты далеки от муштры, – вспоминал Мэттьюз. – А уже через несколько лет Робин стал звездой программы. Он был необыкновенно талантлив».

Приехав осенью 1970 года, Робин обнаружил, что отбор актеров в постановку «Сон в летнюю ночь» уже завершен. Но он очень хотел быть задействован и уговорил взять его хотя бы на ничтожную роль знаменосца. «Он сказал: ”Я очень хочу играть в пьесе – есть что-нибудь для меня?“ – вспоминал Данн. – Я ответил, что уже всех отобрал, но есть несколько немых ролей, и он тут же согласился».

По мере увеличения ролей и времени пребывания на сцене, Робин расширял границы своих персонажей, не нарушая текстов. «Когда он играл роль Его преподобия каноника Чезюбл в ”Как важно быть серьезным“, то каждый раз это был разный Чезюбль, – говорил Рональд Кремпец, театральный инструктор и дизайнер колледжа. – Он не менял слова, но то добавлял акцент, то выделял одну-две строчки, менял взгляд или выражение лица. Когда же он играл Мальволио в ”Двенадцатой ночи“, то оставался один на один со своим деревянным посохом, и этот посох становился вторым персонажем».

Робин получал много отзывов о своей профессиональной деятельности в Daily Independent Journal, местной газете, и за три года они стали преимущественно положительными. Первый отзыв появился в декабре 1970 года на колледжскую постановку пьесы Ионеско «Лысая певица», в нем говорилось: «Самым приятным из актеров был Робин Уильямс в роли мистера Мартина, его ритм был идеален». Газета также очень высоко отозвалась о его роли Банко в «Макбет» и работе в мелодраме Кэрол Ропер «You in Your Small Corner and I in Mine». Газета охарактеризовала его как «одного из самых великолепных молодых талантов в театральном клубе колледжа». Даже в неоднозначном отзыве на «Скрипача на крыше» Робин был упомянут как актер, «придавший силу мюзиклу, сыграв прогрессивного интеллигента Перчика».

Прорыв произошел в конце 1972 года, когда Робина отобрали на роль профессионального вора-карманника Фейгина в рождественской постановке «Приключений Оливера Твиста». «Время, предшествовавшее постановке, было настоящей каторгой, потому что у нас был новый пульт управления освещением, который вытворял что-то непонятное, из-за чего репетиции регулярно срывались, – рассказывал Данн. – Один прогон растянулся до полуночи, все были на взводе, особенно я». Но тут Данн вдалеке от сцены увидел Робина, который «стоял у пианино, в руке у него была палочка, похожая на барабанную, и он с ней разговаривал. А она ему отвечала». На протяжении двадцати минут Робин и палочка общались, шутили и спорили друг с другом – естественно, Робин говорил за обоих, а актеры и вся остальная команда потихоньку превратились в зрителей. Когда наконец Данн пришел в 2 часа ночи домой, то разбудил жену, чтобы сказать: «Сегодня я видел, как один парень вытворяет такое, чего я никогда в своей жизни не видел. Он точно далеко пойдет».

В своем отзыве на «Приключения Оливера Твиста» Daily Independent Journal написала: «Звезда вечера Робин Уильямс был незабываем в роли Фейгина. Это высший пилотаж… Настоящее удовольствие наблюдать, как за последние годы молодые таланты приобретают статус профессионалов».

Когда Робин жил с родителями, то постоянно был на мели и занимал деньги у коллег. Спрашивать при встрече, когда же он отдаст пять долларов, стало традиционной шуткой.

Однако не все находились под влиянием непокорного магнетизма парня. Джоэль Блам, актер и одноклассник Робина, описывал его так: «Он был приятным парнем, милахой. Но в то же время часто работал на публику, хотя это тоже очаровывало». В конце он подытожил: «Сложно сказать, каким он был».