Робинзон из-под моста

Жизнь меня вынудила снова искать работу. С утра до вечера я обивал пороги различных контор, пока не устроился кладовщиком на пивной склад. Самым младшим кладовщиком, у которого есть только тележка и двенадцать часов на то, чтобы катать ее, груженую штабелями пива. К чести руководства, они разрешили мне ночевать прямо на складе, в каморке кладовщиков. Первое время начальник склада, Ануш, делала вид, что разговаривает со мной по утрам, а на самом деле вынюхивала запах перегара. Когда я догадался, я ей прямо сказал, что абсолютно индифферентен к пиву.

- Это что, типа аллергия? – Не поняла она значения слова.

- Нет, это означает безразличие.

- Да. – С сомнением посмотрела она на меня. – Быть у родника и не напиться?

- Именно так.

Ко мне относились, как к ишаку, запряженному в повозку. Никто путем не общался, только окрикивали: «Толик, кати телегу сюда! Толик, отвези туда! Толик, разгрузи Газель!». Между мной и коллективом возник такой же уровень общения, как между ишаком и его хозяином. Хозяин был собирательным образом всего коллектива. Меня держали за идиота, и через месяц перестали стесняться обстряпывать при мне темные делишки. Я делал вид, что не замечаю, как Ануш и пара приближенных к ней помощников устраивают какие-то махинации. Мне часто приходилось грузить пиво в машину, где водителем был родственник Ануш, чернявый джентльмен, жутко коверкающий русские слова, и я подозревал, что это каким-то образом списанный товар.

С другой стороны, я старался держаться в стороне, пока меня об этом не спрашивали. Однажды мне посчастливилось оказаться в ненужное время в ненужном месте. Ануш и ее помощники на специальном аппарате прикручивали новые пробки к пустым пластиковым бутылкам. Это происходило в машине у родственника Ануш. Сразу же открылся механизм махинаций. Пустая тара с новыми пробками выдавалась за поврежденную во время перевозок, а новая, с такими же этикетками, грузилась в машину родственника начальника склада. Этот родственник, видимо, и доставлял пустые бутылки. Ануш прогнала меня тогда, а в конце смены подошла с заискивающей гримасой.

- Ты же никому не скажешь, что видел?

- Не скажу, если не спросят. – Ответил я честно.

- Эй, балбес, тебе молчать надо. Я же знаю, что тебе пойти некуда, поэтому ты будешь молчать.

- Ануш, знаете, я бы сам хотел этого не меньше вашего, но я не могу промолчать, когда меня спрашивают. У меня психическое расстройство, которое я назвал «синдромом правдолюба».

- Я попрошу начальство поднять тебе зарплату.

- Не поможет. Деньгами это не лечится.

- Брось, деньгами все лечится. Ты пойми, Анатолий, мы же не воруем, мы просто обмениваем пустую тару на полную.

- Да, я понял все. Быть у родника и не напиться, по-вашему.

На следующий день я узнал, что уволен. Ануш списала на меня часть украденного пива и выставила на улицу без зарплаты, до которой оставалось пару дней. Денежного запаса не осталось нигде, ни на карточке, ни наличностью.

Вот так, с мятым «стольником» в кармане, я снова оказался на улице. Весь день я бесцельно блуждал по городу. Время клонилось к вечеру. Размягченный солнцем асфальт отдавал набранный за день жар. Меня занесло во дворы старых двухэтажных «сталинок» на самой окраине города. Мимо, чуть не задев бортом, во дворы пролетел грузовичок, обдав облаком солярного дыма. На душе было такое жуткое уныние, из-за чего я пожалел, что грузовик не ударил меня. Нет, умереть я еще не торопился, но отлежаться в больнице месяц-другой был не против. Я мечтал о регулярном питании и ничегонеделании. На мысли о еде отреагировал желудок. Подходило время ужина, а я еще и не завтракал.

Рука нащупала мятую купюру в кармане. Здесь недалеко стояла «избушка-кормушка», известная своим недорогим фастфудом. Ноги сами понесли меня в ее направлении. Пара горячих беляшей могли вернуть меня к более позитивному настрою. Я прибавил шаг в предвкушении румяного теста с корочкой и сочного мяса. Когда я проходил мимо арки двухэтажного дома, из нее выскочил тот самый грузовичок. Заметавшийся перед машиной бродячий пес чуть не угодил ему под колеса. Водитель и не думал притормаживать перед собакой. Инстинкт самосохранения уберег незадачливого пса, сумевшего сообразить прижаться к дороге. Машина пронеслась над собакой. Пес вскочил и гавкнул ей вслед, оскорбившись на такое невежливое отношение к своей собачьей персоне.

Потом пес заметил меня и замер, разглядывая. Мне было интересно наблюдать, как собака пристально рассматривала меня, создавая обо мне мнение в своей собачьей голове. Пес завилял хвостом и, не сводя с меня карих глаз, стал осторожно приближаться.

- Здорово! – Поприветствовал я его.